Секретарь его светлости

– Так избавьтесь от нее! Сомнительный повод для гордости. Не сумеете сами, я найду подходящего мужчину.

– Но… – ошарашенная Ноэми ничего не понимала.

– Здесь дворец, а не храм, не хотелось бы видеть краснеющую до корней волос фрейлину при обсуждении ряда предметов, – предельно откровенно пояснила Генриетта и, не прощаясь, вышла из комнаты.

Девушка так и не поняла, принята ли она в штат. В глубине сердца надеялась, что нет. Развратный двор принцессы Генриетты привлекал меньше пыли кабинета и постоянных разъездов.

Выждав немного, Ноэми поспешила покинуть приемную. Хотелось скорее встретиться с герцогом и привести в исполнение план. Лишь бы ложь показалась правдивой, лишь бы ее отпустили к Лукашу! Девушка не знала, что ему скажет, чем объяснит столь пристальное внимание. Может, Ноэми ограничится парой общих фраз, постоит у постели и уйдет. Или и вовсе раскланяется с Сумеречным графом в кабинете – мужчины, даже больные, не любят принимать посетителей в спальне. Они всегда бодры, готовы к работе и упрямо держат лицо.

Взгляд бесцельно блуждал по сторонам. Шпалеры, светильники, статуи. Фигурка кошки из оникса на подставке. «Дороже кошки зверя нет…» – внезапно вспыли слова загадки. Ноэми резко остановилась и уставилась на статуэтку. Она действительно дорогая: камень цельный, натуральный, чистый. Воровато оглянувшись и убедившись, что стража далеко, а придворных возня в коридоре не волнует, девушка попыталась приподнять кошку. Она оказалась слишком тяжелой. Тогда Ноэми попробовала повернуть статуэтку. Показалось, или что-то щелкнуло? Проверить, открылся ли тайный ход, девушка не успела и поспешно закрыла кошку собой – по коридору шел королевский секретарь. Занятый беседой Мэй де Асан пока не обращал внимания на Ноэми, но вечно так продолжаться не могло.

Молоточки стучали в висках. Пот тонкой струйкой стекал по виску. Резко захотелось пить, а еще расстегнуть пуговицы сдавившего ребра платья.

Вот голубые глаза скользнули по Ноэми. Сначала мельком, как по стене, потом уже осмысленно. Девушке показалось, будто взгляд осязаем, схватил за грудки и не отпускает. Иллюзия, вызванная страхом, но столь реальная!

– Добрый день, господин де Асан! – поздоровалась Ноэми.

Девушка запоздало спохватилась – отныне она леди, а не безродная девица, мужчине положено приветствовать ее первым. Следом пришло второе озарение: Мей де Асан наверняка дворянин с титулом, а девушка величала его господином, наживает врага на ровном месте. Как известно, самолюбие – больное место каждого человека, а чем выше он забрался, тем сильнее оно раздуто.

– Добрый день, леди Вард, – чопорно, с показной холодностью ответил королевский секретарь, окатив Ноэми волной презрения. Наверняка тоже решил, будто девушка вернула титул в постели. – Позвольте поздравить с восстановлением справедливости. Печально, когда родители отказываются от собственных детей. И еще печальнее, когда истинные виновники не несут наказания.

Ноэми насупилась, силясь понять, на кого намекает де Асан. Потом сообразила: любовник! Сестра наврала, будто Ноэми лишилась невинности до свадьбы и не с кем-то, а с простолюдином.

Девушка понимала, удар нанесен прицельно – де Асан мстил за господина, но нужного эффекта не добился, Ноэми не покраснела, не разрыдалась.

– Человек не вправе брать на себя божественное правосудие, – напомнила она. – Двенадцать Вседержителей ему судии.

Де Асан склонил голову, соглашаясь. Его спутник, мужчина в неприметном сером камзоле, с любопытством рассматривал Ноэми. Она, поддавшись искушению, ответила тем же и заметила, человек не так прост – перстни, один из которых печатка, шелк манжет, выглядывающий из-под рукавов сюртука. Зачем скрывать истинный статус? Или это привычная манера одеваться?

– Позвольте представить, – де Асан отошел, чтобы не загораживать спутника, – королевский казначей лорд Деметрий Ллос. Лорд Ллос, – секретарь обернулся к мужчине, – леди Ноэми Вард, секретарь герцога Дамиана де Вена.

– Очень приятно, – синхронно ответили девушка и казначей.

Лорд поспешил поцеловать леди руку и удивиться: женщина – и секретарь! Ноэми же задумалась, отчего столь высокий пост занимал простой дворянин.

Аристократы Лиргии щеголяли частицей «де» перед фамилиями, обычные представители высшего сословия, вроде Вардов, довольствовались только фамилией. Происхождение злополучного «де» – самое прозаичное. Оно пришло из языка наиви – вымершей расы светлых существ, некогда населявших множество миров и полностью уничтоженных «серыми», лангами, «темными», навсеями, и некогда обозначало принадлежность к некой местности. Таким образом, де Вен превращался в мужчину из местности Вен. У наиви подобного наименования не практиковалось, они называли так чужаков, чтобы не путаться.