Секретная миссия в Марселе. Один год из жизни Вариана Фрая

В комнату, где работал Фрай, постучала служанка: «Извините, месье, но полицейский просит всех собраться внизу».

Лена кокетливо воскликнула: «МШе pardons! Неужели мне опять надо пройти через это». Но остальным обитателям виллы было не до кокетства – они немедленно бросились уничтожать все, что, по их мнению, могло вызвать нежелательный интерес сыщиков и послужить уликами против них.

Фрай отправил в огонь записную книжку с адресами и телефонами, копии с подробными финансовыми расчетами, проследил, чтобы все догорело дотла, и спустился вниз.

В холле он застал остальных, а в дверях, как бы загораживая выход, стоял огромный комиссар полиции.

Удостоверившись, что все собрались, он дал команду приступить к обыску помещений. В ответ на протест Фрая, комиссар вытащил из кармана сложенную вчетверо бумагу и с нескрываемой усмешкой протянул ее: «Voila, Monsier». То была копия распоряжения префекта полиции, дающего право обыскивать учреждения, подозреваемые в коммунистической деятельности.

Между Фраем и комиссаром состоялся такой диалог:

– Это распоряжение на нас не распространяется, помещение не используется для коммунистической активности. У вас нет прав его обыскивать. Я не даю на это разрешение.

– Вот тут вы ошибаетесь. Используется и именно для коммунистической активности, и я намерен обыскать его сверху донизу.

– Мы протестуем и сохраняем за собой все права.

Последнюю формулировку Фрай заимствовал у юристов, полагая, что она остановит полицию. «Расскажете это судье» – отреагировал комиссар и поторопил с обыском.

Пока полицейские выполняли приказание, вернулись Данни с Жаном. Комиссар приветствовал Бенедита, используя его отцовскую фамилию: «А, месье, Унгемах, анархист». А когда Данни попытался протестовать, добавил: «Заткнитесь. Я запрещаю вам разговаривать. Я не обязан давать вам объяснения. Месье Фрай прекрасно знает, почему мы здесь». И поворачиваясь к Жану: «А вы, полагаю, Жемален? Я намерен обыскать и вашу комнату». И вернулся оттуда с книгой Сержа Рождение нашей силы. А Виктору заметил: «Месье Серж? Или мне следует звать вас месье Кибальчич?».

Данни хорошо запомнил эту сцену. Бретон вышагивал по комнате, возбужденно повторяя: «invraisemble, grotesque, extravagant»[39]. Виктор Серж устроился на стуле, с безразличным видом листая книгу. Лоретта спряталась за ним, стараясь быть спокойной. Теодора и Жаклин пытались утихомирить детей. Домработница, мадам Нуге, безмолвно примостилась в углу, а нянька Роза истерически твердила, что она ничего не украла. Служанка Мария застыла, заключив про себя, что попалась; вот, и ее отправят в концлагерь для испанских беженцев.

Пока один в штатском записывал имена всех присутствующих, другой, пригласив очередного постояльца, отправлялся с ним в его комнату на втором этаже.

Комиссар с инспектором производили обыск на первом этаже.

Улов был невелик. В комнате Сержа обнаружили маленький револьвер с перламутровой ручкой. Он всегда его носил с собой, опасаясь советских агентов. У него же отобрали пишущую машинку и рукопись Дело товарища Тулаева. «Серж – или мне следует называть вас месье Кибальчич? Это ваше настоящее имя, не так ли?» – не преминул в очередной раз прокомментировать находку комиссар.

Сомневаться не приходилось: за Данни и Виктором установлен надзор.

Вскоре рядом с маленьким лег и большой револьвер Бретона. У него же конфисковали и коллаж, сделанный из журнальных вырезок. Коллаж изображал петуха с надписью «Се sacre cretin de Petain»[40]. Находку квалифицировали как образчик противогосударственной пропаганды. Бретон попытался объяснить, что вышла ошибка, должно быть putain (шлюха), но на комиссара это не подействовало. «А петух?» – спросил он. «Это – спорное утверждение» – слабо защищался Бретон.

У Данни конфисковали журнал с военными записями, объяснив, что в нем содержатся позорящие французских офицеров заметки. «И вы еще работали в парижской префектуре! Опасный анархист. – осклабился комиссар – Вы за это ответите».

В комнате Фрая полицейский собрал все бумаги со стола, запихал их в портфель и с триумфом продемонстрировал собравшимся и секретарю, делавшему опись конфискованных вещей: «Документы на иностранных языках. Вероятно, революционная пропаганда». Он смог бы продемонстрировать и нечто более уличающее, не примени Фрай небольшой трюк. Вариан вспомнил, что уничтожая бумаги, забыл запрятать фальшивый паспорт. К счастью, пока очередь не дошла до его комнаты, он попросился в туалет и отправился туда в сопровождении полицейского. По дороге заскочил к себе якобы за носовым платком и успел забросить паспорт на верх шкафчика. Полицейский туда не заглянул.