Секретная миссия в Марселе. Один год из жизни Вариана Фрая

Впервые новость об открытии дороги на Мартинику принес Хайнц Оппенгеймер. Он появился однажды в офисе с таинственным видом и продемонстрировал новенькую выездную визу для себя и семьи. По его словам, корабль Виннипег отправлялся на остров Мартинику с группой французских офицеров. Один из них, хороший знакомый, имевший связи в префектуре полиции, уговорил кого-то выдать визу Оппенгеймеру. Разумеется, никому об этом не следовало рассказывать из-за боязни, что комиссия по перемирию дознается. Ее представитель всегда присутствовал на корабле и проверял документы.

Это был звоночек. Фрай вспоминал

Но в конце января [1941] многие беженцы обнаружили, что могут получить выездные визы. Я не знал истинной причины внезапного изменения политики, но оно, по-видимому, означало, что гестапо и подобного рода секретные организации уже прошлись по списку разыскиваемых ими людей и решили, кто им нужен, а кому можно дать улизнуть.

Вариан ошибался. С наступлением нового, 1941 года Гитлер заговорил об очищении Европы от евреев. А назначенный в марте Комиссар по еврейским делам в правительстве Виши объявил о намерении полностью приблизить антиеврейские законы к существующим на территории Рейха и расширить их действие на всей территории Франции. В какой-то степени ситуацию разъясняет нижеследующее циркуляр-письмо, написанное Министром внутренних дел Виши Марселем Пейрутоном в Министерство колоний:

Я имею честь информировать Вас, что рассматриваю возможность осуществления массовой эмиграции иностранцев, которые чересчур представлены во французском обществе и экономике. Учитывая их долю потребления товаров и неучастия в производстве таковых, с одной стороны, страдания от жестокого обращения, неизбежно применяемого по отношению к ним, с другой, таких иностранцев не следует оставлять в их нынешнем состоянии неопределенности. Социальная ответственность, забота о соблюдении гуманистических принципов вынуждают нас предпринять неотложные меры по депортации большого их числа в теплые края… Я имею честь спросить Вас – принимая во внимания необходимость срочного удаления по вышеупомянутым причинам этих людей из метрополии – возможно ли направить определенное их количество на французскую часть Карибских островов? Пребывание там вышеуказанных иностранцев явится, по сути, мерой временной и вызвано лишь исключительными обстоятельствами, в которых мы находимся.[51]

Трудно не заметить здесь противоречия. Если упирать на «долю участия в потреблении и неучастии в производстве», т. е. обвинении иностранцев в «тунеядстве», то на лицо явная ксенофобия. С другой стороны, Пейрутон толкует о некой неопределенности положения и соблюдении гуманистических принципов. Тогда идею депортации эмигрантов можно трактовать как либерализацию эмиграции. Связан ли был этот «гуманизм» с приближающимся окончательным решением еврейского вопроса? Поставило ли Германское правительство вишистскую Францию перед альтернативой: либо вы вышлете всех нежелательных иностранцев, либо мы займемся этой проблемой сами? Похоже, сбывалось предсказание Фрая в упоминаемой уже памятной июльской статье от 1935 года – Гитлер и Геббельс уже тогда предвидели «необходимость» физического уничтожения всех евреев.

Поскольку под «иностранцами» в подавляющем большинстве понимались евреи (и не только немецкие) предложение Пейрутона можно рассматривать и как попытку создания еврейской колонии по образцу «плана Мадагаскара», поддерживаемого нацистскими идеологами.