Секретная миссия в Марселе. Один год из жизни Вариана Фрая

Что касается Браунера, то, как заметила биограф Жаклин Уэлд, «слишком мало было в ее [Пегги] власти; она смогла лишь несколько успокоить его своими ласками», ибо разгорался роман с Максом. Пегги на несколько дней расположилась в Эр Бель и в первую же ночь, услышав ночью звуки у двери своей комнаты, открыла ее в ожидании Макса. Но в комнату ворвались две собаки – одна, принадлежащая Мэри Джейн, другая – Вариану.

Вечером 2-го апреля Макс Эрнст пригласил Пегги, Фрая, Браунера и других в ресторан полакомиться дарами моря. Пегги предложила Максу встретиться и на его вопрос «когда, где и почему», ответила: «Завтра в 4, в Кафе де ля Пэ и ты знаешь, зачем». И втайне от Браунера[55] опустила в карман Макса ключ от своего номера. Макс Эрнст мог теперь отбросить все волнения. Он приобрел могуществен-ного патрона!

А как же бывшая жена Макса – Луиза Строс-Эрнст? Фрай попытался реализовать идею, подсказанную Джимми, и представить ее женой Макса. К огорчению, вице-консул Хайрам Бингэм по рекомендации Элеоноры Рузвельт не выдал ей визу на таком шатком основании. Эрнст Макс тут же, в консульстве, предложил оформить новый брак, но Луиза отказалась: «Ты и сам знаешь, Макс, что это бессмысленно. Мы долгое время жили раздельно и не прибегали к притворству в наших отношениях. Я уверена, Джимми вытащит меня отсюда».

Макс упаковал картины рулонами и выехал 1-го мая, не имея на руках французской выездной визы. Фрай посоветовал не тянуть время в ее ожидании. Все же небольшая заминка действительно произошла на границе. Но, говорили, таможенный офицер, увидев картины, пропустил художника на поезд, идущий в Испанию.

Судьба же бывшей жены Эрнста сложилась трагически. В конце 1942 года немцы оккупировали Марсель, и Луиза оказалась в западне. Документы концлагеря в Драней упоминают ее имя среди очередного конвоя заключенных, отправленного в Аушвиц в июне 1944 года.

В 1966 году Макса Эрнста обвинили в предательстве по отношению к бывшей супруге. В своем представлении суду Хайрам Бингэм полностью отрицал вину художника. По его словам, у Луизы были хорошие шансы получить визу самой, но она, вместо повторного замужества, предпочла ждать.

Вскоре после этих событий в Эр Бель появилась Консуэло де Сент-Экзюпери, жена писателя Антуана Сент-Экзюпери. Консуэло (Консуэло Сунчин Сандоваль) родилась в Эль Сальвадоре, в небольшом городке под названием Армения. Богатая семья (кофейная плантация) отправила девочку учиться сначала в Сан-Франциско, затем в университет в городе Мехико, и вторично в Сан-Франциско, на сей раз в Школу Искусств. В начале двадцатых годов она поселилась во Франции, где вышла замуж за Энрико Гомеса Карильо. После смерти мужа Консуэло с группой французских литераторов переехала в Аргентину, где и встретила Антуана Сент-Экзюпери. В 1931 году они поженились и вернулись во Францию. С приходом гитлеровской армии Антуан настоял, чтобы жена отправилась в городок Пу, расположенный в провинции Аквитания: «Там запас французского золота и город бомбить не будут». К тому же, недалеко расположился центр по тренировке пилотов – место службы Антуана. Около пяти дней добиралась Консуэло до намеченного городка. В Марселе она поселилась, чтобы время от времени встречаться с мужем, и оказалась в Эр Бель. Живая, подвижная, энергичная женщина вносила радостное оживление в осиротевшую компанию. У нее сложились хорошие отношения с Фраем.

Вот что он писал:

Консуэло, жена Антуана де Сент-Экзюпери, появилась из ниоткуда и жила на вилле в течение нескольких недель, лазая по деревьям, смеясь и болтая, щедро раздавая деньги бедствующим художникам.

Известна фотография, на которой Вариан и Консуэло, взобравшись на дерево, развешивают картины к пикнику. Данни Бенедит упоминает ее любимое выражение: «Захотите меня навестить, ищите на второй ветви платана слева». Консуэло частенько рассказывала о своих отношениях с первым мужем, молодым южноамериканцем, и о семейной жизни с Тонио (Антуаном). В книге воспоминаний (одной из двух) она уделила пребыванию в Эр Бель всего лишь несколько страничек. Вряд ли Консуэло представляла себе сложную и опасную ситуацию, в которой пребывали люди, посещавшие Центр. По ее мнению, «настоящая надежда [на освобождение страны] лежала непосредственно во Франции, а не где-нибудь». Ее пропаганда вернуться к простой жизни, к земле, жить коммуной и восстанавливать пришедшие в упадок городки, вызывали естественный смех у обитателей виллы. Но не у Жана Жемалена: он не устоял против чар Консуэло, влюбился до нервного потрясения, и провалялся несколько дней в постели после ее отъезда в колонию артистов, в деревушку Оппед[56].