Секретная миссия в Марселе. Один год из жизни Вариана Фрая

События на вилле не отвлекали внимание Фрая от проблем с другими беженцами. У Макса Эрнста имелась заботливая покровительница, тогда как у художников Макса Шагала и Жака Липшица таковой не было, как поначалу не было и большого желания расставаться с той комфортной жизнью, которой они до сих пор жили. И с ними пришлось повозиться.

Шагал проживал в Горде. Во Францию он переехал давно, получил французское гражданство и полагал, что находится под защитой своего правительства.

Родился художник в России (ныне Беларусь) 7 июля 1887 года в районе (тогда местечке) Песковатиков[57] города Витебска «печальном и веселом», как он сам выражался. Проявившийся интерес к рисованию вылился в серьезную подготовку в витебской школе знаменитого художника Пэна (в школе учились, например, Я. Малевич, Эль-Лисицкий и др.). Там юноша получил солидное образование в классическом изобразительном искусстве. Затем продолжил учебу в Санкт-Петербурге в школе Рериха и у Бакста. Период с 1911 по 1915 годы Шагал провел во Франции, где стал частью артистического сообщества на Монпарнасе и соприкоснулся со многими художниками и разнообразными направлениями в искусстве.

Вернувшись в Витебск, он женился на Берте (Белле) Розенфельд. Белла своей учебой в Витебской Алексеевской гимназии завоевала право продолжать занятия в Московском лицее Гурье (Gurrier), где изучала литературу, историю, философию. Одно время даже увлекалась театральным искусством, намереваясь стать актрисой.

За Витебском последовала военная служба в Петербурге, работа в Витебске в должности уполномоченного Луначарским комиссара по искусству (март 1918). Как и многие другие молодые люди, Шагал поддался революционному ветру, занялся делами Народной Школы Искусств в Витебске, но постепенно его пыл угас. Он стал подумывать о возвращении в Париж, откликаясь на призывы друзей. Неудача с попыткой получить заказ на оформление декораций в Московском театре Габима (работу отдали Натану Альтману) поставила точку в его сомнениях.

Узнав об интересе к своим работам со стороны французских артдилеров, Шагал, остановившись на некоторое время в Берлине, отправился в августе 1923 года в Париж. К концу 30-х годов он стал широко известным и вполне благополучным художником. Его профессиональное мастерство развивалось во многих направлениях – картины, декорации к театральным постановкам, иллюстрации к книгам, витражи и пр. оставили заметный след в искусстве. Известен он был, разумеется, и нацистам. Нацистские власти отобрали 4 картины Шагала для печально известной мюнхенской выставки «дегенеративного» искусства.

Перед самой войной Шагал купил дом в городке Горд, в провинции Прованс, неподалеку от Авиньона и перевез туда семью, имущество и работы. Находился Горд недалеко от уже упоминавшегося лагеря Ле Миль. Даже несмотря на близость этого мрачного заведения, несмотря на то, что многие его работы были преданы в Германии анафеме, Шагал оставался безучастным к происходящему. Он рисовал, хотя теперь у него никто ничего не покупал. Казалось, покой в Горде было единственным, что заботило художника. Но к осени закрались мысли о переезде.

В сентябре дочь Шагала написала от имени отца несколько писем в Нью-Йорк. В письмах (страх уже овладевал семьей) содержался намек на желание покинуть Францию. Письма попали к Альфреду Барру, он их передал в ЧКС. К сбору денег для семьи Шагала подключился фонд оказания помощи еврейским писателям-беженцам. Вскоре все документы и финансовые обязательства передали в Государственный департамент для предоставления визы.

Фрай не догадывался о шагах, предпринятых в Нью-Йорке, и, сознавая срочность ситуации, пытался оформить нужные бумаги на месте, в Марселе.

В конце декабря 1940 года Вариан привез Шагала к Бингэму, где они обсудили план выезда. Но тот все еще колебался.

8-го марта 1941 Фрай и Бингэм посетили Горд. Вот запись Вариана в дневнике: