Секретная папка СС

– У-у, – удивился сквайр, посмотрев на дисплей мобильного телефона, найденного в жилетке, – уже одиннадцать м-минут ночи.

Он попытался присвистнуть, но, сдавленный телом Фильчигана, которого он волок на себе, выдул из него только воздух.

Поправив ношу, Нильсон донес своего изрядно выпившего друга до его кровати и, едва удержавшись между кроватями, направился в ванную комнату. В отличие от коллеги, предусмотрительный Бенджамин Фицджеральд Нильсон реже стал поддерживать компанию, состоявшую из его коллеги, русского актера, который, встретив их еще утром в столовой отеля, вновь встретившись с ними, пригласил их «задержаться», открыв тему об американской киноиндустрии. После того как после водки пошел коньяк, тактичный Нильсон, мало интересовавшийся жизнью актеров Голливуда, задумавшись, решил проявить некоторую сдержанность. В отличие от него, практически никогда не употреблявшего, Фильчиган, увлекшись рассказами Михаила на его ломанном английском языке, по предложению актера, «для лучшего усваивания языков», не замечал увеличения алкогольной дозы.

Эсквайр проснулся от легкого стука в дверь. По привычке реакции скаута он посмотрел на электронное табло часов, стоявших на тумбе возле стены его кровати, время было 03:43. Немного отрезвев, в первую очередь он бросил кроткий взгляд на своего соседа, Фильчиган лежал, распростершись, но, видимо, преодолев себя, залез под одеяло. Свежий воздух из приоткрытого балкона практически улетучил неприятный запах. Подойдя к двери скорее из интереса, открыл ее. Нильсон не забывал о том, что он находится в номере, иначе бы он поинтересовался целью ночных гостей, прежде чем открыть дверь. Доверчивость Нильсона была характерна.

За дверью стоял человек очень худощавого телосложения, рост которого весьма превышал рост Нильсона, темный повседневный костюм, облегавший его телосложение, выделял его коротко стриженные седые волосы.

– Сэр Нильсон? – спросил незнакомец, выждав несколько секунд, заметив помятое состояние американца.

– Да, а что? С кем я имею честь говорить? – удивился сквайр.

Незнакомец без сопротивления прошел в комнату. Его лицо, казавшееся каменным, приобрело оживление, когда он остановился взглядом напротив кровати второго путешественника.

– Чем могу быть полезен? – вновь обратился сквайр к незнакомцу, когда второй незнакомый человек немного ниже первого, прикрыв входную дверь, молчаливым взглядом дал понять, что разговаривать с ним не будет.

– Понимаете, – высокий человек, казалось, говорил с притворной деликатностью, – вообще-то мы хотели поговорить с Андреасом Фильчиганом.

На лице незнакомца возникло едва заметное умиление понимающего человека щекотливой ситуации.

– Мы представители ФБР, и мы хотели бы обсудить с вашим другом кое-какие детали по поводу некоторых документов, являвшихся некогда собственностью фашистской Германии.

Нильсона передернуло. Еще никогда так близко он не приближался к агентам службы разведки, кроме как видел их деятельность в кинофильмах. Но он не подал вида. «Интересно, – подумал сквайр, – зачем им папка нацистов?»

Незнакомец словно выслушивал его мысли, внимательно всматриваясь в лицо американца. Он еще раз бросил взгляд на Фильчигана, посмотрев на Нильсона, одетого по-домашнему. Двинулся к выходу, где его спутник, одежда которого была похожа на одежду сороковых годов, что ранее носили группированные банды, уже ждал у приоткрытой двери. Нильсон не удивился бы, если под плащом оказался замаскированный автомат Томпсона, а его волосы гладко прилажены под его шляпой с полями.

Нильсон почувствовал, что у него поднимается давление, и голову к утру начнет разрывать от боли, как ощутил, что его сейчас стошнит.

Выйдя из ванны с инстинктивно приоткрытым ртом, словно там сгорело полудюжина керосина. Воздух мог облегчить его страдания, дойдя до кровати, сквайр упал, и через минуту послышался его храп.

* * *

Часы на тумбочке показывали время 12:33 дня. Выйдя из ванны, Фильчиган, растирая сырые волосы, еще раз подивился крепкому сну приятеля.

– Ну, Бен, ты и дал дрему, я уже час как помылся, а ты еще только прищуриваешься. Наверно, не узнаешь меня, приятель? – решил пошутить социолог.

Сквайр ничего не ответил, голова действительно отдавала небольшой болью. Он лишь посмотрел жалостливым взглядом в сторону, вспоминая, как возился с тряпкой возле кровати коллеги, чтобы противный запах остатков пищи, отрыгнутых социологом, доходивший до его носа, позволил ему увидеть первый сон. Фильчиган, поняв мысли, какие могут быть у его товарища, не замедлил вернуться в ванную комнату, напевая как бы невзначай под нос куплет из песни: «Прощай Норма Джин»:

…и неизвестно где и когда
Дождь нахлынет вдруг…