Секс без людей, мясо без животных. Кто проектирует мир будущего

Самые многообещающие клетки затем относят из этой лаборатории наверх для репродукции в биореакторах в большем масштабе и, наконец, шлют поварам JUST для разработки продукта.

— От одного цыпленка вроде Иэна мы можем получить достаточно клеток на весь процесс. Мы создаем клеточный банк, тысячи маленьких ампул, и каждый раз, когда запускаем новый вид продукции, просто берем ампулу и начинаем с нее, — гордо улыбается Витор. Мысль, что тысячи животных, толпящихся в вони и грязи загона на «Ранчо Харриса», можно заменить стеллажами со стерильными ампулами, поражает.

Менеджер по коммуникациям Алекс постоянно присутствует при нашем разговоре и кивает, глядя в телефон. Ей не терпится подняться обратно, чтобы показать мне биопроцесс и производственную лабораторию. Лично мне уже просто хочется попробовать мясо. Было бы неплохо, если бы мне хотя бы сказали, что я буду есть.

— Как далеко мы находимся от выращивания кусков мяса? — спрашиваю я.

— При желании мы можем вырастить стейк за неделю, — мимоходом бросает Витор.

Я встаю как вкопанная.

— Серьезно?

— Вопрос в том, чтобы масштабировать производство. Мы можем изготавливать множество прототипов и показывать потенциал технологии, но не делаем этого. Мы знаем как, просто нужно время, чтобы поставить это на поток.

Если выращивать ткань так просто, почему жертвы ожогов до сих пор терпят болезненные пересадки кожи? Почему так много людей ходят на диализ? Почему мы просто не выращиваем нужные нам почки, печень и роговицы в лабораториях вместо того, чтобы ждать, пока умрет потенциальный донор? Как и многое из того, что я слышала сегодня, это заявление вызывает больше вопросов, чем ответов.

Лаборатория наверху светлая и просторная. Два металлических биореактора размером и формой напоминают мини-бар в отеле, и сегодня ни один из них не работает. JUST пообещали выпустить свое чистое мясо на рынок в этом году, но уже ноябрь; не могут же они запустить массовое производство в этой комнате, с этими машинами. Это похоже на исследовательский проект, а не на начало коммерческой линейки продуктов.

— При полномасштабном производстве вам понадобятся биореакторы побольше, да? — спрашиваю я.

— Верно. Чтобы достичь необходимого объема, нужно построить биореакторы с нуля. Это сложная задача. Вот почему так важно выпустить продукт, чтобы люди могли его попробовать и увидеть потенциал. Потому что как только мы заручимся их поддержкой и финансированием мясных компаний или других инвесторов, мы сможем продолжать работу.

И тут я понимаю, что JUST не собирается продавать чистое мясо в магазинах в ближайшем будущем. Презентация будет рекламным трюком, чтобы завладеть титулом первопроходцев и привлечь больше венчурных фондов. Чистое мясо все еще требует доказательств на стадии концепции, вот только в этот раз доказывать придется не тот факт, что мясо можно вырастить в лаборатории, а что люди готовы за него платить.

— Сколько это будет стоить? — спрашиваю я.

— Прямо сейчас у меня нет ответа на этот вопрос. В нынешнем году мясо будет доступно в ограниченном количестве в нескольких высококлассных ресторанах.

— Точно в этом году?

— Да. Через месяц или около того об этом узнают все. — Он сияет от гордости и уверенности. — Это невероятно. Это одна из причин, почему я перешел сюда из медицинских исследований — потому что я чувствовал, что, чем бы я здесь ни занимался, это произойдет реально быстро и будет иметь огромные последствия. В медицинских исследованиях нужно лет пятнадцать, чтобы собственно вывести препарат на рынок. Эта индустрия работает быстрее, и я успел как раз вовремя, когда есть вся нужная поддержка.

Если вы полны рвения, идеалистичны, амбициозны и нетерпеливы, JUST создан для вас.

***

Алекс ведет меня обратно в опенспейс. «Присаживайтесь», — говорит она, показывая на длинный черный стол, где меня перед походной газовой горелкой дожидается менеджер службы поддержки Джош Хайман — в серой кепке и черном фартуке JUST, будто мы на съемочной площадке магазина на диване или кулинарной передачи. После двух часов экскурсии наконец пришло время попробовать будущее. Я вся на взводе.

— Есть аллергии, чувствительность к продуктам, что-то, что вы не едите? — спрашивает он, зажигая газ. Он уже должен все это знать: мне пришлось прислать Алекс свои диетические предпочтения перед приездом. Конечно, у меня их нет. Я практически всеядна, потому-то я здесь. Я пытаюсь не быть циничной, но кажется, будто из меня хотят заранее вытянуть признание в ­веганстве, чтобы понять, насколько я знакома с тем, что сейчас попробую.

Оказывается, кормить мясом меня будут не сейчас. Не сразу. Сперва я должна попробовать яйцо JUST, в котором, конечно, нет самого яйца, это их творение растительного происхождения из «Платформы Дискавери».

Джош зачерпывает что-то из банки, и оно шипит на сковородке.

— Это настоящее сливочное масло? — спрашиваю я.

— Да, — отвечает он как ни в чем не бывало. — Я подумал, что 95% людей готовят яичницу именно на нем, так почему бы не последовать их примеру? Вреда не будет. И на вкус лучше.