Сексуальная жизнь наших предков

Эти мысли вызывали у Ады беспокойство и дискомфорт. Она чувствовала себя виноватой, что, потеряв самую большую привязанность всей своей жизни, вообще способна думать о деньгах.

В аэропорт её отвезла Лауретта, фонтанировавшая тысячами планов и предположений, как разделить наследство, – словно Армеллина уже умерла. Не обращая внимания на сопротивление Ады, она решила (и убедила мужа) как можно скорее перевезти семейство на «Виллу Гранде».

– Места хватит на всех, – заявила она. – Даже для тебя, если вернёшься. Держать её пустой – настоящее расточительство.

– Сперва стоило бы спросить разрешения у Армеллины.

– Какое ещё разрешение? Мы с тобой там хозяйки. Хватит и того, что приютим её, пока не изволит протянуть ноги.

Ада была слишком подавлена, чтобы спорить. Ей казалось, что Лауретта с каждым днём становится все больше похожей на тётю Санчу и тётю Консуэло. Она поговорила с Армеллиной, извинившись за поведение кузины, но экономка, похоже, не возражала.

– Что ты, я буду только рада, если на вилле станет поживее – теперь в доме так тихо... Мне хотелось бы вернуть те дни, когда здесь жили вы с Лауреттой. Конечно, её малышка (в отличие от брата) куда энергичнее, чем вы вдвоём вместе взятые. Донна Ада – да, она бы эту девчонку в два счета приструнила, а мать только сюсюкается. Ты тоже возвращайся поскорее, Адита. Помни, мне уже за девяносто, и то обещание, что я дала сору Гаддо, потеряло силу.

– Не говори так! – воскликнула расчувствовавшаяся Ада. – Ты и до ста дотянешь!

– Мне теперь незачем, – сухо ответила Армеллина.

Чуть позже с Адой тепло распрощался и доктор Креспи:

– Постарайся следить за собой, не забывай поесть и на работе не засиживайся: ты совсем исхудала, выглядишь измождённой. Соберись! Дядя так тобой гордился, не разочаруй его. Мир не рухнул, жизнь продолжается.

«Как быстро они утешились, – думала Ада. – Может, это только со мной что-то не так? Не могу смириться, не умею принимать неизбежные изменения! Но эта продолжающаяся жизнь как раз из одних изменений и состоит».

А у неё, как и у Армеллины, похоже, просто пропал смысл жить.

– Что за упаднические настроения? Сходи поскорее к психоаналитику, если сама не сможешь справиться! – посоветовала Дария, встречавшая Аду в аэропорту. – Ужас какой, так убиваться из-за мужика на девятом десятке! Нет, я всё понимаю: это твой дядя, брат твоего отца, именно он тебя воспитывал – я в курсе. Но ты ведь больше не ребёнок, ты взрослая, а взрослые теряют родителей и продолжают жить дальше сами, это закон природы.

С началом нового учебного года студенты, снимавшие Адину квартиру, переехали, оставив жилье в ужасном беспорядке: грязные полы, стены, сломанная мебель, текущие краны – а у неё пока не было времени нанять бригаду, чтобы это исправить.

– Куда тебя отвезти? Не на твою же помойку? Может, на виа дель Олмо? Или ты уже освободила квартиру? – спросила Дария, заводя машину. – Поживи у нас. Займёшь кабинет Микеле, он ему редко нужен.

– Спасибо, но все мои вещи у Джулиано, и я могу остаться там до Рождества. Если честно, он сказал мне «сколько захочешь», это я сама определила сроки.

– Кстати о Джулиано, ты же не знаешь последних новостей. Он тут в аварию попал. Ничего страшного, к счастью, но ты бы видела, как горела машина...

– Что случилось? Где он?

– В больнице Св. Урсулы.

– Отвези меня туда, я хочу его видеть.

– Даже и не думай. Помнишь, он теперь встречается с другой? И потом, волноваться не о чем, Микеле уже туда сходил. Джулиано ничего не нужно, завтра его выписывают.

– Но всё же... как это произошло? На новой машине, да?

– Нет, новая машина стоит себе в гараже на виа Мадзини без единой царапины. Джулиано попросил Микеле её перегнать, она была не очень удачно припаркована. А в аварию он попал на чужой и, как обычно, не желает говорить, на чьей именно. Похоже, эта сука даже водить не умеет.

– Прекрати, Дария! Просто расскажи, что случилось.

– Видимо, он сидел на пассажирском, не пристегнулся и влетел в лобовое стекло. Плечо и рука сломаны: рука в гипсе, плечо нет, только бандаж. Плюс перелом переносицы, рассечение правой скулы, а под глазами синяки... ну, знаешь, как у баб бывают, когда их мужики бьют. Микеле говорит, похож на панду или на енота, такой смешной.

– Ничего смешного, Дария.

– О, ты так великодушна! А должна бы «пылать желаньем мести».

Подруга настояла, чтобы Ада хотя бы в первый вечер ужинала не дома.

– Мы с Микеле отвезём тебя в ресторан. В «Диану», ладно? Хоть не будешь шляться по магазину с тележкой полуфабрикатов. А там, глядишь, и печаль пройдёт.

Между переменами блюд Дария снова с жаром заговорила о квартире.

– Твой дуплекс в ужасном состоянии. Даже если ты его полностью отремонтируешь, там слишком мало места – тебе ведь уже не двадцать. Прости, но раз уж ты стала богатой наследницей, почему бы не прикупить себе уютный маленький домик? Может, какой-нибудь старинный особнячок на бульваре? Заодно покажешь Джулиано и этой...

– Прекрати, – вмешался Микеле.

– Ты пойми, я ещё ничего не унаследовала, – сказала Ада. – Пока жива Армеллина, я не получу и лиры.