Сексуальность в глотке реальности. Онейрокритика Лакана

Откуда у Фрейда готовность к опасному путешествию? Из уверенности в том, что сновидения имеют смысл. Именно об этом он и говорит, прежде чем перейти к тексту «Об инъекции Ирме». В сновидениях есть смысл, именно это делает их доступными толкованию. Если в сновидении есть толк, то его возможно истолковать. Неудивительно, что свой самый первый публичный семинар Лакан начинает именно с той мысли, что в век сциентизма Фрейд отважился говорить о смысле сновидений, а «толкование сновидений всегда целиком погружает нас в область смысла. Речь здесь идет о субъективности человека в его желаниях, в его отношениях к окружению, к другим, к самой жизни» [16:7]. И тотчас Лакан говорит о программе своего семинара: «заново ввести регистр смысла» [16:7].

О толке и толковании, то есть, можно сказать, о психоаналитической диспозиции номер ноль, Фрейд заявляет уже названием своей книги – «Толкование сновидений»: «Заглавие, которое я дал своему трактату, позволяет увидеть, к какой традиции в понимании сновидений я хотел бы присоединиться» [46:115]. Как бы парадоксально это на первый взгляд ни прозвучало, название позволяет Фрейду присоединиться к традиции древних, к традиции, близкой к мистической, к традиции близкой гаданию, а точнее астрологии: толкование [Deutung] – не интерпретация [Interpretation], Толкование сновидений [Traumdeutung] мгновенно вызывает у немецкоязычного уха ассоциацию с Sterndeutung, толкованием по звездам, то есть с астрологией.

Итак, Фрейд присоединяется не к научной традиции, а к древнегреческой, в первую очередь-к Артемидору. «Толкование сновидений» продолжает линию артемидоровой «Онейрокритики». В самом широком смысле слова Фрейд присоединяется ко всем тем, кто верит в смысл сновидений, – к «обычным людям». Точнее, научной, профессиональной точке зрения он противопоставляет мнение «обычных людей», то есть любителей, дилетантов [Laie], Именно они, эти непосвященные, в отличие от ученых мужей, посвящены в тайны сновидений. Истолковать сновидение – значит раскрыть его смысл. В научном же подходе «не остается места для проблемы толкования сновидений, ибо сновидение является в них не душевным актом, а всего лишь соматическим процессом» [46:115]. На такой своей диспозиции Фрейд будет настаивать и в других, более поздних книгах.

Для любителей сновидения имеют смысл, в том числе и клинический. Вот почему важны в этой истории сны пациентов и сны о пациентах, пациентках, таких как Ирма. Вот почему важны их рассказы об увиденном во сне. Как говорит Лакан об «Ирме»,

«сновидение это показывает нам, что аналитические симптомы возникают в потоке речи, стремящемся проложить себе путь. На пути этом она всегда сталкивается с двойным сопротивлением: как со стороны того, что мы сегодня, ввиду недостатка времени, назовем собственным эго субъекта, так и со стороны его образа» [17:228].

Впрочем, собственное я и является образом себя, представлением о себе. Двойное сопротивление оказывается единым сопротивлением на два фронта. Сопротивление мое – сопротивление другого. Сам симптом – сопротивление потоку речи, пролагающему свой путь. Пациентка Ирма указывает на это Фрейду во сне. Она является в его сне, чтобы окончательно убедить его в том, что сновидения имеют смысл. Иначе говоря, через Ирму к Зигмунду возвращается его собственное сообщение. Такова лакановская формула коммуникации¹.

Итак, Фрейд следует за Ирмой и Артемидором. Впрочем, в принципиальном пункте с автором «Онейрокритики» он расходится. В 1914 году Фрейд добавляет к «Толкованию сновидений» примечание, посвящая его своему древнегреческому предтече, в котором пишет: