Секта. Свидетели убийства гражданина Романова

«События 9 января 1905 г., произошедшие в результате авантюристической деятельности священника Георгия Гапона, некомпетентных действий министра внутренних дел князя П.Д. Святополк-Мирского и ряда высших чинов петербургских военного и полицейского ведомств явились полной неожиданностью для Государя, отсутствовавшего в это время в столице»[66].

Какие цели преследовал Гапон, до сих пор толком непонятно. Возможно, он как раз стремился предотвратить социальный взрыв, направив протест рабочих в мирное русло. Что касается Святополк-Мирского — то этот человек был менее всех виновен в происшедшем. Он-то как раз был человеком мягким, демократичным и полагал, что власти могли бы и принять депутацию рабочих. И, кстати, хоть и мягко, успокоительно, но держал императора в курсе событий. Да и странно было бы ничего не знать, находясь в Царском Селе, в 25 верстах от столицы.

Решение поставить на подступах к центру города войска было действительно принято на заседании у Святополк-Мирского, но в нем принимали участие еще как минимум два человека в аналогичном ранге: министр юстиции Муравьев и министр финансов Коковцов. Еще там был петербургский градоначальник Фуллон, который, опасаясь новой «ходынки», настаивал на том, чтобы не пропускать рабочих в центр. И Святополк-Мирский, и Фуллон после событий подали в отставку. Но ведь войсками командовали не они. Когда товарищ министра внутренних дел Дурново попенял начальнику штаба гвардии: зачем-де поставили пехотные части против невооруженной толпы, тот ответил, что он сам отбирал воинские части. И вообще: не для парада же их вызывали!

Но все же: кто приказал раздать солдатам боевые патроны и разрешил стрелять? Поскольку армия — не то место, где каждый старается взять на себя как можно больше ответственности, мы естественным образом приходим к главнокомандующему войсками гвардии и Санкт-Петербургского военного гарнизона, великому князю Владимиру Александровичу. По характеристике великого князя Александра Михайловича, это был человек добрый, но интересовавшийся исключительно искусством и тонкостями кухни. Что ж, надо полагать, что патроны были розданы по обычаю. К тому времени российские власти разных уровней уже вовсю использовали армию при рабочих и крестьянских волнениях — в самом деле, их вызывали не для парада!

А вот какова в этом вопросе позиция императора?

В своем дневнике в тот день он записал: «Тяжелый день! В Петербурге произошли серьезные беспорядки вследствие желания рабочих дойти до Зимнего дворца».

На первый взгляд она кажется странной. Никакого «разбора полетов» после столь грандиозного скандала не последовало, за пролитую кровь никто не ответил, кроме тех, кто сам себя не простил. Правда, Владимир Александрович осенью 1905 года был отправлен в отставку, но совсем по другому поводу: из-за морганатического брака своего сына. Спешно, уже 11 января 1905 года, назначенный петербургским генерал-губернатором бывший московский обер-полицмейстер Трепов начал массовые аресты среди рабочих, интеллигенции, журналистов, на которых в итоге и возложили вину за расстрел. И то верно: сидели бы работяги по норам, так все были бы живы. А если бы и умерли, надорвавшись на работе или подцепив заразу в переполненной грязной казарме, — так ведь не от пули же!

Но у истории этой было и продолжение, уже совершенно фантасмагоричное.

19 января, через десять дней после расстрела, состоялась «встреча императора с рабочими». «Рабочие» были, естественно, отобранные и проинструктированные. И вот что сказал им император:

«Я вызвал вас для того, чтобы вы могли лично от Меня услышать слово Мое и непосредственно передать его вашим товарищам.