Селестина

К а л и с т о. Пой еще, госпожа и счастье мое, если ты дорожишь моей жизнью. Иначе мое присутствие, которое тебя радует, будет хуже, чем мое отсутствие, печалившее тебя.

М е л и б е я. Что же тебе спеть, любимый? Как я буду петь? Ведь только жажда свидания с тобою повелевала моим голосом и порождала мою песню. А теперь ты пришел, я утолила жажду, и голос не звучит. Но, сеньор мой, ты ведь образец учтивости и благовоспитанности, зачем ты велишь языку моему говорить, а рукам своим не прикажешь успо­коиться? Отчего ты не расстанешься с этой дурной при­вычкой? Вели им смириться и позабыть вольности и не­приличное поведение. Видишь ли, ангел мой, насколько приятен мне твой вид, настолько противно твое грубое обращение со мной; твои пристойные шутки радуют меня, а твои непочтительные руки сердят, когда выходят из границ приличия. Оставь в покое мою одежду! Хочешь знать, из чего сделано это платье — из шелка или из шер­сти, зачем же трогать мою сорочку? Она, конечно, полот­няная. Я покажу тебе тысячу других способов веселиться и забавляться, но не губи меня, не обходись со мною дурно. Зачем ты привел мое платье в беспорядок?

К а л и с т о. Сеньора, кто хочет съесть птицу, должен сперва ощипать перья.

Л у к р е с и я (в сторону). Умри я на этом месте, если стану слушать дальше! Что это за жизнь? Я тут пропадаю от зависти, а она еще кривляется, набивает себе цену. Вот, вот, шум и утих: видно, уладили дело без посредника. И я бы сделала то же, кабы эти болваны слуги загово­рили со мною, — так нет, они ждут, чтобы я сама пошла их звать.

М е л и б е я. Сеньор мой, хочешь я велю Лукресии при­нести какое-нибудь угощение?

К а л и с т о. Нет для меня лучшего угощения, чем обни­мать твое прекрасное тело. Попить и поесть можно за деньги повсюду, это каждому доступно в любое время. Но неужели ты прикажешь мне хоть на миг оторваться от того, чего не купишь ни за какие деньги, чего не найдешь нигде на свете, только в этом саду?

Л у к р е с и я (в сторону). У меня уж голова заболела, а у них ни голова не болит от разговоров, ни руки от ша­лостей, ни губы от поцелуев! Ладно! Вот опять замолчали, видно, победам счет до трех.

К а л и с т о. Я бы хотел, сеньора, чтобы никогда не настало утро, такой восторг, такую отраду вкушают мои чувства от благородной беседы с твоим нежным телом.

М е л и б е я. Нет, сеньор, это я наслаждаюсь, я в вы­игрыше; ты, господин мой, оказываешь мне несравненную милость своим посещением.

С о е и й. Ах, вот как, мужланы, негодяи! Хотели напу­гать нас, да мы не из трусов! Погодите, я с вами расправ­люсь по заслугам!

К а л и с т о. Сеньора, там Сосий что-то кричит. Пусти меня к нему на выручку, как бы его не убили. У него при себе нет и соломинки. Дай мне скорее плащ, на котором ты лежишь.

М е л и б е я. О, горькая моя судьба! Не ходи туда без лат, вернись, надень их!

К а л и с т о. Сеньора, где не помогут шпага, плащ и мужество, там ни к чему латы, шлем и трусость.

С о с и й. Убегаете? Ну, погодите! За шерстью пой­дешь, остриженным придешь!

К а л и с т о. Пусти меня, бога ради, сеньора, лестница приставлена!

М е л и б е я. О, я несчастная! Ты, безоружный, так смело и решительно бросаешься навстречу незнаком­цам! Лукресия. иди сюда скорее, Калисто побежал на шум. Перебросим ему через стену латы, вот они здесь оста­лись.

Т р и с т а н. Остановись, сеньор, не спускайся вниз, они ушли; это всего только хромой Трасо со своими олухами подняли тут шум. Вот уж Сосий идет обратно. Держись, держись, сеньор, держись руками за лест­ницу!

К а л и с т о. О, спаси меня, святая Мария! Умираю, священника!

Т р и с т а н. Скорее сюда, Сосий, наш несчастный хо­зяин упал с лестницы, не говорит и не шевелится.

С о с и й. Сеньор, эй, сеньор! Не дозваться! Мертв, как мой дедушка! О, какая беда!

Л у к р е с и я. Ты слышишь? Страшное несчастье! Мелибея. Что это, что там такое? О, горе мне!

Т р и с т а н. Умер мой сеньор, мой дорогой госпо­дин! Несчастный сеньор мой разбился! О, печальная кон­чина без исповеди! Собери, Сосий, мозги его с этих кам­ней, вложи их обратно в череп нашего злополучного хо­зяина. О, роковой день, о нежданный конец!

М е л и б е я. Увы мне, безутешной! Что это? Что я слышу? Помоги мне подняться, Лукресия, дай взгляну на свое горе, не то отчий дом рухнет от моих воплей! Мое счастье и наслаждение — все исчезло, как дым! Пропала моя отрада! Погибло мое блаженство!

Л у к р е с и я. Тристан, что ты говоришь, душа моя? Что случилось, отчего ты так безутешно рыдаешь?

Т р и с т а н. Я оплакиваю свое горе, беду свою! Мой сеньор Калисто упал с лестницы и погиб. Разбилась его головушка на три части. Да еще умер без исповеди! Скажи его несчастной недолговременной подруге, пусть больше не ждет своего возлюбленного. Ты, Сосий, возьми его за ноги. Отнесем тело дорогого нашего хозяина туда, где чести его не будет ущерба, хоть он и умер в таком ме­сте. Да сопутствуют нам рыдания и одиночество, да по­следует за нами отчаяние, да посетит нас скорбь и наряды наши сменятся трауром!