Селфи. Почему мы зациклены на себе и как это на нас влияет

Разумеется, далеко не все сторонники Трампа или Брекзита размышляли подобным образом. Не все они проявляли нетерпимость к меньшинствам или представляли себе мир упрощенно. Несомненно, многие из них голосовали, сморщив нос. Я также должен признать, что, будучи типично несовершенным человеком, я невольно пропускаю эти события сквозь призму своих личных предубеждений. Однако самое главное – понимать, что решение избирателей редко является результатом холодного рационального расчета или простым следствием расизма или сексизма. Скорее оно обусловлено его эго и его историей; той выдумкой, что мы рассказываем миру, и нашим героическим местом в ней.

Кремниевая долина тоже сыграла во всем этом свою роль. Global Business Network верно предсказала, что цифровые технологии трансформируют экономику: начиная с 1990-х годов они неуклонно упрощали и ускоряли неолиберальный проект глобализации. Они также предвещали серьезные перемены в будущем, угрожая лишить средний и рабочий классы многих рабочих мест в результате автоматизации и внедрения искусственного интеллекта. В одних только Соединенных Штатах Америки насчитывается 1,7 млн водителей грузовиков, которые могут остаться без средств к существованию из-за распространения автономных автомобилей. Ученые из Оксфордского университета прогнозируют, что к 2033 году почти половина всех рабочих мест в США может оказаться автоматизирована. Техногики обещали нам «долгий бум», но не уточнили, что наживутся на нем лишь самые богатые.

Еще один продукт Кремниевой долины, социальные медиа, позволил Дональду Трампу напрямую контактировать со своими сторонниками в обход традиционных журналистов, которых он называл лжецами, подрывая доверие к их репортажам и статьям. Я не спорю с тем, что наиболее ярыми его поклонниками были, вероятно, малообразованные белые мужчины, которые, скорее всего, не слишком активно пользовались интернетом. Однако верно и то, что твиты Трампа сразу же попадали в мейнстримные газеты и на телевизионные каналы. Таким образом, он мог благодаря интернету достучаться даже до тех, кто не выходил в сеть. Он задавал тон новостям и тем самым постоянно подтверждал свой статус аутсайдера-хулигана, с удовольствием плюющего в лицо истеблишменту.

В США раскол между левыми и правыми неуклонно углублялся начиная с 1970-х годов, а социальные медиа, кажется, только усугубляют эту и без того серьезную проблему. Каждый день миллионы из нас узнают – через истеричные посты – о взглядах тех, с кем мы не согласны, и возмущаются. Наше раздражение толкает нас к более радикальному противостоянию. Чем более мы эмоциональны, тем менее рациональны и восприимчивы к доводам разума. Пытаясь снизить стресс, мы начинаем переключать каналы, блокировать пользователей и отписываться от новостей. И вот мы уже сидим в своем замкнутом мирке, отгородившись от иных точек зрения, которые могли бы сделать нас более открытыми, мудрыми и терпимыми. В безопасности этого кокона, который мы соорудили собственными руками, окруженные лестными поддакивающими голосами, мы все больше убеждаемся в своей правоте и отдаляемся от оппонентов, которые теперь кажутся нам, из-за их зловредных заблуждений, сущими исчадиями ада.

Во время предвыборной кампании 2016 года описанные эффекты социальных медиа были усилены фейковыми новостями, очень широко распространившимися на сайтах вроде фейсбука. Авторы одного исследования обнаружили, что в последние три месяца кампании двадцать самых популярных выдуманных историй («Папа Римский Франциск шокировал весь мир, поддержав Дональда Трампа!») получили гораздо больше внимания в виде перепостов, реакций и комментариев, чем двадцать важнейших новостей от уважаемых сайтов. Когда все закончилось, профессор психологии Джонатан Хайдт заявил репортерам, что, по его мнению, соцсети являются «одной из наших главных проблем. Пока мы все погружены в нескончаемый поток грязи, выливаемой на наших оппонентов, мы вряд ли сможем друг другу доверять и работать сообща».

* * *