Селфи. Почему мы зациклены на себе и как это на нас влияет

Наш мозг изобретает подобные истории, потому что хочет вселить в нас уверенность, будто мы сами контролируем наши мысли, чувства и поведение. Догадки, которые строит интерпретатор, могут оказаться как верными, так и с тем же успехом ложными. «Когда мы беремся объяснять свои поступки, у нас в голове всегда возникают истории, выдуманные задним числом, с использованием запоздалых наблюдений, без доступа к бессознательным процессам», – пишет Газзанига. Любые неудобные факты, не вписывающиеся в историю интерпретатора, игнорируются или подавляются. «Мало того, наш левый мозг немного жульничает, стараясь подогнать данные под правдоподобный рассказ. И только когда история слишком сильно отклоняется от фактов, правое полушарие сдерживает левое. Все подобные объяснения строятся на том, что попадает в наше сознание, но в действительности поступки и чувства случаются прежде, чем мы их осознаём, и большинство из них – результат бессознательных процессов, которые никогда не будут упомянуты в наших историях. Таким образом, слушать, как люди объясняют свое поведение, интересно, а в случае политиков даже забавно, но зачастую это пустая трата времени».

Если все вышеперечисленное верно, это приводит нас к тревожному выводу. Представьте на секунду такую модель функционирования человека: вы зомби, ваше поведение автоматическое, иногда хаотичное, и единственная причина, по которой вам кажется, будто бы вы контролируете свое поведение, – лживый голос в вашей голове, объясняющий вам, кто вы есть. Когда вы совершаете какой-то поступок, например решаете, кто вам нравится, или избиваете кого-то до смерти на улице у лондонского ночного клуба, этот тихий голос в вашей голове уверяет вас, что ваши действия были результатом осознанного решения, которое приняли вы сами, а затем выдвигает вам причины правильности такого поступка. Но на самом деле вы всего лишь зомби, лишенный свободы воли, которого обманом заставили поверить, будто он может делать осознанный выбор. Не кажется ли это странным?

Пожалуй, да. Однако большинство ученых считают, что это правда. Печальный факт состоит в том, что совершаемые нами поступки частично или полностью (тут нет единого мнения) контролируются нашим бессознательным. «Если вы столько же времени, сколько я, посвятите размышлениям о том, насколько наш мозг, гормоны, гены, эволюция, детство и внутриутробное развитие и так далее связаны с нашим поведением, – пишет нейробиолог профессор Роберт Сапольски, – вам тоже покажется, что говорить о существовании свободы выбора просто невозможно». Большинство же специалистов, утверждающих, что у нас все-таки есть свобода воли [21], полагают, что ее влияние ограничено, второстепенно или условно. Иллюзия обладания ею в том виде, в каком мы ее себе представляем, является, возможно, самой важной и самой изощренной проделкой нашего «я».

Конфабуляция, родившаяся в голове Джона в ту «ночь дьявола», проливает свет на две вещи, важные для нашего путешествия. Первая – осознание того, насколько наше «я» является «историей». Оно трансформирует хаос внешнего и внутреннего мира в максимально упорядоченный нарратив, который, если мы психически здоровы, призван убедить нас в том, что мы контролируем ситуацию и все хорошо. Для человека, который борется с перфекционизмом, этот голос, разумеется, иногда оказывается скорее врагом, нежели другом: «Ты тревожишься и грустишь, поскольку ты недостаточно хорош, ты неудачник, ты придурок, ты толстый и уродливый, таким и останешься». Эти процессы составления историй универсальны. Мозг каждого человека устроен так вследствие особенностей эволюции.

Однако в ситуации с Джоном кроется еще одна важная подсказка, которая приводит нас к следующему этапу нашего путешествия. В ту «дьявольскую» ночь сознание Джона выхватило историю, сформировавшую структуру его новой жизни, из его культуры. Он воспитывался в христианской стране матерью-католичкой, и образ его будущей жизни, как и его новая идентичность, берет начало именно из этих источников. Его «я» отобрало истории из его культурного наследия и перестроило себя в соответствии с их сюжетом. Все это намекает нам, насколько невероятной властью обладают над нами культура и истории, которыми она нас окружает. Также это позволяет предположить, что «я» и «культура» все же не являются такими уж отдельными друг от друга.

* * *

«В жизни, если ты все контролируешь, то кажется, что никто тебе не навредит, – объяснял мне Джон. – Если я ощущал, что не контролирую происходящее, то от страха впадал в ярость. И ярость давала мне власть над ситуацией, потому что тогда люди не могли мне навредить». Если Джон и нашел свое счастье, то причина этому, пусть и частичная, заключается в том, что он доверил власть над своей жизнью Богу. «Одна из самых больших перемен в том, что я больше не боюсь, – продолжал он. – Чем больше ты чувствуешь связь с Богом, тем меньше боишься. Чем меньше я теперь пытаюсь контролировать свою жизнь и чем больше доверяю ее Богу, тем более умиротворенным и терпеливым я себя чувствую».