Селфи. Почему мы зациклены на себе и как это на нас влияет

В широкий термин «среда» входит и индивидуальный опыт. Все, что мы переживаем (то есть отнюдь не только травмирующие события), явно влияет на то, как складывается наша жизнь. Но, как демонстрирует пример Джона Придмора с его теорией о том, как развод родителей повлиял на его личность, мы нередко осознаем эти последствия. Распространение психотерапии приучило нас к тому, что наши «левополушарные интерпретаторы» сшивают элементы нашего опыта в сюжетную линию нашей жизни.

Влияние культуры на личность более коварно. Мы подвержены ему с самых разных сторон. Это семья, с которой мы разделяем общие ценности и убеждения в период взросления; друзья и знакомые (особенно в юности); а также наша «социальная категория» – совокупность пола, класса, расы и прочего, – чьи культурные нормы мы склонны принимать. На нас также влияет то, что мы обычно имеем в виду, когда говорим о «культуре», – церковь, кино, социальные сети, телевидение, книги, газеты. Культуру можно представить себе как набор указаний, как компьютерный код, который окружает и наполняет нас. Культура диктует нам, каким должен быть человек: как он должен выглядеть, вести себя и чего должен хотеть. Мы усваиваем эти правила, а затем начинаем придерживаться их, словно это законы мироздания. Когда я чувствую отвращение к себе из-за того, что мой живот далек от «идеального», во мне говорит культура. Я впитал ее в себя. Она внутри меня. В значительной степени она контролирует меня, словно паразит, который укоряет меня каждый раз, когда я слишком далеко отклоняюсь от общепринятых норм.

Одновременно удивительно и печально, насколько физические идеалы Древней Греции похожи на современные. В самом деле, фигуры Геракла и Адониса, созданные 2500 лет назад, замечательно уместились бы на обложке следующего номера Men’s Health – на месте даже косые мышцы пресса. Но стоит только выйти наружу из пузыря западной культуры, и все кардинально меняется. Профессор Софи Скотт рассказала мне о своей подруге, которая ездила в Танзанию для сбора данных. «Полнота там признак статуса, – рассказывала она. – Там люди критиковали ее из-за потери веса, а когда она вернулась в Британию, все вокруг восхищались: „Боже мой, да ты прекрасно выглядишь! Ты так похудела!“ Безумно сложно перестать думать о себе в рамках привитых тебе с детства стандартов».

Однако культура затрагивает и гораздо более глубокие слои, в чем убедилась Софи, когда отправилась со своей нейробиологической лабораторией на север Намибии, чтобы познакомиться с народом химба. «Они живут как в каменном веке, – объясняет она. – Они не испорчены нашей культурой, и именно поэтому я хотела с ними поработать». Команда Софи намеренно задумала очень простое исследование. Людям химба давали прослушать два звука, а после еще один – третий. Затем их спрашивали, какой из первых двух звуков выражал ту же эмоцию, что и третий. «Как только дело дошло до этого вопроса, нам пришлось переделать все наши тесты, – рассказала она. – Они понятия не имели, чего мы от них хотели. Тогда-то до нас и начало доходить, что в Великобритании бóльшую часть экспериментов мы проводим с участием людей, получивших обязательное образование. Мы все учились удерживать информацию в кратковременной памяти, думать над ней, управлять ею, реагировать на нее. И знаете что? Химба умеют многое из того, что не получается у нас». Например, дети в Танзании умеет ориентироваться на местности, которая показалась бы жителю Запада абсолютно безликой, а еще у них значительно лучше развита пространственная память. «Никто не учил их этому. Сама среда вынудила их научиться».

Оказывается, у нашей одержимости юностью тоже есть культурные корни. Софи объяснила мне суть их научной работы, которая показывает, что в ответ на просьбу рассказать о своей жизни люди, как правило, не говорят о каких-либо случайных событиях. Напротив, они в основном вспоминают свою молодость. «Считается, что мозг в молодости работает иначе и сохраняет больше воспоминаний, – говорит Софи. – Это одно объяснение. Но недавно кто-то провел эксперимент, где этот вопрос задавался не пожилым людям, а детям и подросткам в возрасте от десяти до восемнадцати лет. Как выяснилось, они говорят то же самое. Они описывают то, что произойдет с ними в молодости! Таким образом, в нашей культуре превосходно быть молодым».