Селфи. Почему мы зациклены на себе и как это на нас влияет

В жестокой феодальной действительности Средневековья успешное «я» отличалось уступчивостью, трудолюбием и смирением. Еды часто не хватало, мир был жесток, и никакое государство не собиралось о вас заботиться. Жителям деревень приходилось полагаться на защиту влиятельных господ и зачастую просить у них земли для возделывания. До десяти процентов населения являлись рабами, а большинство остальных составляли крестьяне или крепостные, которые приносили клятву верности хозяину поместья, а затем проживали свой век в долгах, тяжелом труде и подневольной службе. Крепостные были пожизненно привязаны к своим господам, им зачастую не разрешалось владеть собственностью, а чтобы заключить брак или покинуть поместье, они просили разрешения у господина. Мне вспомнился святой Бенедикт и его презренные черви: «Воздерживайся от пожеланий твоих…» Лучше всего преуспеть в этом мире мог тот, кто не поднимал головы, держал свое эго в узде и поклонялся всемогущим силам, правящим над ним. И именно с таким типом эго я столкнулся в Пласкардене.

В обед нас повели в трапезную. Затворникам полагалось есть в одном из концов по-спартански обставленной комнаты, тогда как монахи располагались у длинных столов, стоящих вдоль белых стен. Церемония трапезы выглядела впечатляюще. Монахи поднимались и пели молитву, затем настоятель стучал по столу, они надевали капюшоны, и монах за резной деревянной кафедрой зачитывал «Устав святого Бенедикта». Настоятель стучал еще раз, и они все вместе садились за стол и ели в полной тишине. Когда с едой было покончено, они очищали свои чаши, и ритуал начинался вновь, все так же во главе с настоятелем.

То, что я наблюдал, представляло собой ритуальную демонстрацию подражания и почтения по отношению к настоятелю со стороны нижестоящих монахов. В каком-то смысле именно так мы все ведем себя в присутствии людей, которых наш мозг воспринимает как лидеров. Разница состоит в том, что мы делаем это непроизвольно и по большей части бессознательно. Мы даже не задумываемся, что ведем себя таким образом, и ничего не можем с этим поделать. Чтобы понять механизм этого процесса, нам придется узнать еще об одном важном пути распространения культуры.

* * *

К настоящему времени исследователям, изучающим «географию мысли», удалось выяснить, насколько то, где мы находимся, влияет на то, кто мы есть. Каким человеком мы станем, во многом зависит от того, кем мы должны быть в определенной среде. Но это вовсе не значит, что отдельные мужчины и женщины не могут на нас повлиять. Спорить с этим утверждением – значит отрицать влияние Иисуса, Аристотеля, Конфуция и других видных культурных лидеров, с которыми нам еще предстоит встретиться в ходе нашего путешествия. Дело в том, что, когда мы определяем, кем нам нужно стать, чтобы сойтись с другими и обойти их, мы не просто черпаем информацию из историй. Будучи племенными животными, мы также постоянно проверяем, есть ли в нашем окружении люди, которым вроде бы удалось каким-то образом открыть секрет успешной жизни. Совершенное «я», которое мы ищем, существует не только в выдуманных историях и слухах, но и прямо здесь, перед нами. И такие люди могут быть очень влиятельными. Профессор психологии Джозеф Генрих пишет, что «культурное обучение», исходящее от окружающих нас людей, «воздействует непосредственно на мозг и меняет нейрологические ценностные ориентации, связанные с вещами и людьми, и таким образом задает стандарты, согласно которым мы судим о самих себе».

Наш мозг выделяет таких лидеров, следя за различными сигналами, демонстрируемыми ими или окружающими людьми. Основной сигнал, который мы высматриваем, – «сходство с нами»; происходит это по той простой причине, что мы более склонны узнавать значимые вещи, решая следовать за теми людьми, которые напоминают нас в чем-то существенно важном. (Инстинкт, притягивающий нас к похожим людям и заставляющий их копировать, является, увы, еще одной нашей племенной чертой.) Такой сигнал, как возраст, особенно важен для детей. Сигнал физического превосходства выручал еще наших примитивных предков, и именно на него любил полагаться Джон Придмор, чтобы укрепить свое влияние. Помимо этого, мы отслеживаем еще два переменчивых качества, которые не только во многом объясняют, почему некоторые люди оказывают непомерное воздействие на культуру, но и способны раскрыть устройство безумного мира селебрити, с которым мы имеем дело. Эти сигналы – успех и престиж.