Сельский врач

— Иринка, принеси-ка спички, — попросил Василий.

Иринка вбежала к нему в темную комнату.

— На столе рядом с лампой лежат. Это я положила, чтобы долго не искать и сразу подать сигнал, если придут за вами из больницы. Но никто не приходил, — говорила девушка, зажигая лампу.

Сняв пальто, Василий присел к столу и без особой заинтересованности спросил:

— Какой же тебе нужен совет?

— Ой, Василий Сергеевич, просто не знаю, что делать. Нам Татьяна Семеновна дала домашнее задание — написать сочинение на тему: «Моя любимая книга из новинок советской литературы».

— Сложная штука: книг-то вышло много.

— Вот я и говорю много! И никак не могу придумать, о чем писать. Наша Татьяна Семеновна любит давать очень трудные домашние задания, — пожаловалась девушка.

Василий грустно улыбнулся: да, да, Иринка права… Вот и он тоже получил нелегкое домашнее задание — думать о Татьяне, тосковать о ней и теряться в догадках: что произошло? Почему вдруг она стала избегать встреч с ним?

— О какой бы, например, вы книжке написали? — допытывалась Иринка, не зная, что творится на душе у доктора. — Я сперва думала о «Журбиных», но об этой книге собираются многие писать, да и вышла она давно, а мне хочется что-то очень новое, оригинальное.

Занятый своими думами, Василий не слушал. Иринка заметила это и капризно бросила:

— Вы меня совсем не слушаете и не хотите помочь…

Василий встрепенулся.

— Нет, нет, я слушаю и… думаю… Книжку, говоришь… Я бы на твоем месте написал о «Судьбе человека» Шолохова. — Такая мысль пришла ему неожиданно и теперь он ухватился за нее, доказывая: — Это небольшое по размеру произведение — самое большое событие в современной литературе. Судьба сильного, настоящего человека, которого ничто не сломило, здорово показана Шолоховым.

— Ой, и правда! — обрадовалась Иринка. — Ну как я сама не могла догадаться. Ведь недавно читала и плакала над этим рассказом…

— Татьяне Семеновне обязательно понравится твое сочинение.

— Да, конечно! Я постараюсь! — воскликнула Иринка и вдруг шепотом осторожно спросила: — Василий Сергеевич, а вы очень любите ее?

Не дожидаясь ответа, она с непонятным Василию вздохом сказала:

— Я вижу, я знаю — очень, — и выбежала из комнаты…

2

Раскрытая книга на столе ждала хозяина, а он, заложив руки за спину, торопливо шагал из угла в угол по комнате, чувствуя себя одиноким и забытым. У других людей все проще и понятней, другие более удачливы, а у него какая-то неразбериха…

Иногда Василий получал письма от бывших однокурсников, таких же молодых врачей, которые писали о том, что дела у них идут нормально… А что может написать он?

Иринка только что спрашивала, любит ли он Татьяну Семеновну? Да, любит! Ну и что же? Он любит, он готов сейчас бежать к ней, чтобы спросить, чтобы потребовать, наконец, объяснения. Василий и в самом деле хотел было сорвать с вешалки пальто, но тут же отбросил эту вздорную мысль… Ведь стоит ему только постучаться в знакомое окно, как снова на улицу выйдет хмурый Тобольцев и холодно скажет: «Спит» или «Занята», или «Дома нету»… Все это уже слышал Василий.

Да, слышал. Но он хочет слушать не Тобольцева, а Татьяну. Что скажет ему она?

Дня два назад Борис Михайлович говорил на пятиминутке, что в следующий четверг кому-то следует побывать в школе и проверить санитарное состояние, провести беседы с учениками о простудных заболеваниях. Кто именно отправится в школу, главврач не сказал, но сейчас Василий решил — пойдет он.

Василий бывал частым гостем в школе. Он вместе с Верой Богатыревой и Юлией Галкиной проводил медицинский осмотр, потом приходил на родительское собрание с лекцией о гигиене школьника (такую лекцию он читал как-то учителям).

Федоровские учителя относились к доктору по-приятельски просто и нередко тут же в учительской без стеснения обращались к нему за врачебными советами. А с тех пор, как в больницу положили Ваню Кудряшева и учителя ходили к нему заниматься, доктор для них стал вообще своим человеком. Они даже его поругивали, если Ваня по какой-то причине не выполнял задания.

Сегодня, увидев доктора в учительской, математик воскликнул:

— Внимание, товарищи, признайтесь, кто болен!

Учителя радушно здоровались с доктором, и только Татьяна, казалось, не обратила на него внимания и продолжала писать что-то за столом.

«Даже не взглянула», — отметил про себя Василий.

Математик завел речь о хоккеистах, уверяя доктора, что «Спартаковцы» непременно поколотят англичан, но в разговор вмешалась Жанна Мазур, и старое возобновилось: они горячо заспорили.

Звонок. Учителя заторопились на уроки.

— Татьяна Семеновна, в моем классе нет урока химии. Может быть, попросим Василия Сергеевича, чтобы он провел беседу, — обратился к завучу математик.

— Пожалуйста, — согласилась она.

— Отлично. Идем, Василий Сергеевич, — сказал математик и, не дав доктору опомниться, поволок его в класс — Ты знаешь, — говорил он, идя по коридору, — тебя детвора любит слушать. Уже половина класса мечтает быть хирургами…