Семь дней в искусстве

Сутулясь, держа руки в карманах черных джинсов, Тичнер объяснял идею своей вращающейся скульптуры под названием «Ergo Ergot»: «Ergo фигурирует в знаменитом утверждении Рене Декарта „Cogitoergosum“[36]. Эрго – гриб, обладающий галлюциногенными свойствами, он синтезируется при изготовлении ЛСД». Тичнер за словом в карман не лезет, но, боясь показаться претенциозным, ограничивается заключением: «Я полагаю, это тот самый случай, когда реальность не такова, какой кажется. Мы выстраиваем системы наших убеждений из обломков веры. – Он откинул волосы, а потом спросил, словно размышляя вслух: – Что понимается под успехом произведения искусства в данной ситуации? Оно нравится людям? Куплено за огромные деньги? Нравится критикам?» Он замолк, не упомянув про судей.

Когда толпа рассеялась, Тичнер задержался у своих работ. Он сказал мне, что для него снова прийти на выставку равносильно возвращению на место преступления. Это трудно, поскольку «вы начинаете сомневаться в принятых решениях». Как и других номинантов, конкурс вывел его из состояния душевного равновесия. «Круто, когда тебя выбирают, – сказал он. – Но можно сделаться одержимым и целыми днями искать себя в Google». Тичнер ненавидит читать прессу. Поморщившись, словно от неприятного запаха, он сказал: «Как раз сейчас мне неинтересно. Я уже начитался чепухи, и это оказало мне плохую услугу. Все написанное не имеет ко мне никакого отношения. – Он посмотрел себе под ноги, потом медленно обвел взглядом дубовый пол. – Для художника важно каждый день работать. Тогда появляется желание держать уровень и расти».

Я поделилась с Тичнером своим впечатлением о том, что все номинанты, независимо от их шансов, уверены в победе. Во-первых, художники окружены поддержкой друзей, дилеров и единомышленников; негативные отзывы, как правило, до них не доходят. Во-вторых, соглашаясь на участие в конкурсе, художники должны быть готовы выдержать испытующий взгляд публики, а для этого требуется огромная вера в себя. «Думать о победе – настоящее самоистязание, – признался Тичнер с болью. – Сверстники очень меня поддержали, но нашлись и такие, кто сказал: „О да, отлично сделано. Выставка классная, но ты не выиграешь“».

Прочитав статью о Ребекке Уоррен в британском модном журнале «Харперс энд квин», в которой художница назвала себя «провинциальной училкой по ИЗО, старой извращенкой», я стала добиваться в пресс-офисе «Тейт» разрешения на интервью. За пять дней до окончательного вердикта судей, в последний момент, мне предложили всего час, и то эксклюзивно, то есть «без права передачи». Когда мы сидели в конференц-зале галереи «Тейт-Британия», Ребекка была одета в джинсы, черную куртку и зеленые кожаные ботинки, которые, казалось, достались ей из коллекции трофейной обуви. Ее темные волосы были небрежно забраны в высокий хвост. «Я старалась не думать о соревновательной составляющей, чтобы это не привело к запоздалым поискам лучшего метода работы и не отразилось на результате, – сказала мне она. – Я хотела быть как можно правдивее по отношению к тому, что я делаю. Постепенно все выкристаллизовывается, твоя работа принимает узнаваемую форму – иначе известности не добиться. „О да, эта вещь принадлежит Ребекке Уоррен“ – вот что должно быть очевидно».

Ребекка Уоррен была удивительно противоречива в оценке своего творчества. «Я не испытываю необходимости любить вещи, которые создаю, – сказала она. – Достаточно позволить себе просто принимать то, что делаешь». На прямой вопрос: «Что делает произведение искусства великим?» – она уклончиво ответила: «Великое произведение не довлеет над вами. Его смысл неоднозначен, хотя из этого не следует, что такое произведение можно толковать как угодно». Уоррен забавляли фокусы таблоидов. Когда был объявлен шорт-лист, «Дейли стар» опубликовала материал под заголовком «Утешительный приз за искусство». Там была изображена одна из ее скульптур с огромными ягодицами, а рядом – ораторствующий пузырь, который спрашивал: «Неужели моя задница здесь кажется большой?» Реакция Уоррен была совершенно определенной: «Попала в „Дейли стар“, подумать только, как это здорово!»

Судя по всему, творчество Ребекки Уоррен связано с группой «Молодые британские художники», или YBA (Young British Artists, акроним придумал Чарльз Саатчи). YBA представляли собой отчасти эстетическую тенденцию, отчасти бренд, отчасти социальную группу. Их разнообразная, в большинстве своем фигуративная художественная продукция давала повод для «скандалов» в средствах массовой информации. Дэмиен Хёрст много лет считался лидером этой поначалу разношерстной и замкнутой компании из лондонского мира искусства. Ребекка Уоррен училась в Голдсмитс-колледже, потом сотрудничала с галереей «Белый куб». Когда я спросила Уоррен о ее отношении к YBA, она призналась: «Я – post-YBA. Я того же возраста, но присоединилась к ним позже. Я с ними, но не до конца. Я знаю большинство участников группы, но также знаю и более молодое поколение».