Семь дней в искусстве

Лысый, одетый во все черное, строгий и собранный Гриффин походит на меланхоличного и в то же время фанатичного священнослужителя. Он сидит прямо, положив руки на колени. В первом же выпуске журнала, подготовленном Гриффином в октябре 2003 года, зазвучали более серьезные нотки. Гриффин говорит мне: «Искусство – это интеллектуальное, философское и духовное усилие». Прежде чем выйти из дому сегодня утром, Гриффин сделал пару звонков в Европу и по пути из Гарлема просмотрел в метро несколько пробных распечаток. Придя в офис, он взглянул на обложку, удостоверился в наличии ключевой статьи и в «отсутствии дыр и прочих неожиданностей». Гриффин поглощен завершением выпуска, это ежемесячное тяжелое испытание, требующее обработки огромного количества информации, поэтому я сразу перехожу к интервью:

– Что значит хороший редактор?

– Вы должны быть готовы к диалогу, – говорит Гриффин. – Следует ко всему прислушиваться. Оставаться открытым для любых мнений… и все же иметь собственную точку зрения. – Он приводит цитату из песни Кенни Роджерса о том, что надо уметь вовремя открывать и закрывать свои карты, а потом добавляет: – В идеале «Арт-форум» должен поведать историю искусства своего времени.

Ключевая статья посвящена критическому обзору, рекламные страницы дают информацию о рынке.

– Где же еще вести интеллектуальный диалог, как не в художественном журнале? – заявляет он.

– Как бы вы охарактеризовали влияние «Арт-форума»? – спрашиваю я.

– Я сам пытаюсь это понять, – честно отвечает Гриффин. – Дело в том, что когда-то критик руководил дилером, который руководил коллекционером, а сейчас, по всей вероятности, коллекционер руководит дилером, который руководит критиком. Невозможно не признать, что ситуация изменилась, но мы по-прежнему пытаемся формировать общественное мнение или хотя бы обрисовывать перспективу.

«Арт-форум» главным образом освещает деятельность выставляющихся художников, поэтому, казалось бы, начальный отбор производят галереи. Но затем, получив поддержку влиятельного критика, художники часто находят дилеров в других городах. Когда каждый участник процесса приобретает собственную сферу влияния, больше не являясь звеном в цепочке, тогда постепенно формируется консенсус.

– Как бы вы охарактеризовали ваши взаимоотношения с дилерами?

Гриффин пожимает плечами.

– Вы можете подумать, что дилеры смотрят на все как педантичные налогоплательщики: «Я плачу вам деньги и уж прослежу, чтобы мои интересы соблюдались». Но сегодня люди более великодушны, – говорит он. – Мне кажется, все сознают, что для общего успеха необходимо взаимопонимание. – Гриффин отхлебывает кофе и снова кладет руки на колени. – Я хочу, чтобы моя редакторская деятельность была связана не с возвышением кучки художников, – продолжает он, – а скорее с изменением самой сути разговоров об искусстве.

Гриффин терпеть не может все, что, по его мнению, опошляет искусство; в этом причина его презрительного отношения к онлайновому ежедневнику «Scene and Herd» на artforum.com.

– Они просто отображают звездную болезнь мира искусства и тенденцию к возникновению замкнутых сообществ, – заявляет он с такой неприязнью, как будто мое сотрудничество с этим весьма популярным подразделением «Арт-форума» равносильно работе в борделе.

Внезапно раздается резкий звук пожарной сирены. Гриффин выглядывает за дверь, но остается на месте. По-видимому, сигнал тревоги звучит по нескольку раз в день. На столе Гриффина лежит рождественский подарок от «Norton Family Foundation» – дизайнерская музыкальная шкатулка Кристиана Марклея: на ее крышке сверху написано «Молчи», а на внутренней стороне – «Слушай». Поскольку не обращать внимания на сирену – вероятно, дело обычное, я продолжаю задавать вопросы:

– Когда в последний раз вы оказывались замешаны в конфликт интересов?

– Пожалуй, не так давно, – сказал он. – Но если начинаешь поддерживать художников, того не заслуживающих, или допускаешь перегибы, можно растерять читателей и подорвать доверие к себе.

Если Гриффин верит в художника, он предан ему, но если нет…

– Есть искусство, которого мы просто не касаемся, – говорит он. – Не имею понятия, почему оно продается или почему люди интересуются им.

Сигнал замолкает, и Гриффин вздыхает с облегчением. Его взгляд устремляется на экран компьютера.

– У вас есть время ответить еще на один вопрос? – спрашиваю я.

– О’кей, давайте. Но потом мне придется переключиться, – говорит он.

– Известно много метафор, отражающих роль художественных критиков: например, «Критика для художников – то же, что орнитология для птиц» или «Критика – это хвост, виляющий собакой». А с чем бы сравнили роль критика вы?

Гриффин смотрит на венецианские шторы, закрывающие эффектный вид с западной стороны, потом переводит взгляд на обложку каталога Колье Шорр, оказавшегося на вершине одного из завалов у него на столе.

– Критик – это сыщик, – говорит он наконец. – Вы проводите расследование и пытаетесь отыскать смысл.