Семь дней в искусстве

Тим Марлоу, арт-директор лондонской галереи «Белый куб», развешивал работы Эмин в одном из залов павильона, при этом выглядел он так, словно сошел со страниц журнала «GQ». Избегая неприятного вопроса, касающегося продаж, я спросила его:

– Что британского есть в британском искусстве?

– Основная культурная парадигма – это плюрализм, – ответил он задумчиво. – Британское искусство удивительно разнообразно, но мне кажется, что литературоцентризм британской культуры влияет и на наших художников. Трейси – великолепная рассказчица. По ее собственным словам, Трейси «неистовый экспрессионист». – Он помолчал. – Я полагаю, во многих произведениях британского искусства присутствует неоднозначный юмор – Дэмиен, Трейси, Гилберт и Джордж, Джейк и Динос [братья Чапманы]. Это отличает их от холодноватой сдержанности, присущей немецкому и американскому концептуальному искусству.

Когда я спросила, почему именно Эмин представляет Великобританию, Марлоу показал на Андреа Роуз – даму с короткой стрижкой, в белом костюме (более строгом, чем на Эмин). Глава департамента изобразительного искусства Британского совета Андреа Роуз занимается продвижением британского искусства по всему миру. «Терпеть не могу слово „использование“, но наша работа состоит именно в том, чтобы использовать искусство в интересах британской внешней политики, – сказала она. – Сейчас наши приоритеты – Китай, Россия, Исламский мир, Африка. Западная Европа находится в конце списка, Северной Америки в нем нет вовсе. Наш политический курс направлен на утверждение свободы слова и самовыражения». Семь тысяч сотрудников Британского совета работают в сотнях стран по всему миру. Хотя изобразительное искусство не единственная сфера деятельности этой организации, тем не менее Роуз имеет полное право сказать: «Какое биеннале вы ни назовете – Стамбул, Сан-Паулу, Шанхай, Москва, – мы, скорее всего, там». По словам Роуз, биеннале дают возможность людям, живущим вдали от мировых центров искусства, видеть то, что видят другие: «Это международный обмен опытом и знакомство с современными идеями».

Венеция, однако, единственное место в мире, где Британский совет и большинство других правительственных учреждений культуры имеют собственное здание. Примерно за девять месяцев до открытия биеннале Роуз созывает комитет из восьми экспертов в области современного искусства, чтобы выдвинуть художника, который будет представлять Великобританию. «Венецианская биеннале – своего рода цирковое шоу, и вы должны выбрать оптимальную кандидатуру для участия в нем, – пояснила она. – Биеннале выражает дух времени. Это подходит не для всех художников. Вы определяете лучшую кандидатуру для Венеции, но это не обязательно лучший художник Британии, хотя мы надеемся, что он именно тот, кто отражает состояние искусства в Британии. Коллизия Венецианской биеннале заключается в следующем: совершаете ли вы исторический выбор или только подтверждаете свершившийся исторический факт?»

В разных странах в сфере искусства действуют свои бюрократические механизмы. У немцев, как и у англичан, существует национальное агентство по культуре – Институт Гёте, эта организация и осуществляет руководство павильоном. Музей Гуггенхайма владеет Американским павильоном, но не решает, какие художники будут там выставлены. Государственный департамент принимает заявки, а Национальный фонд искусств формирует избирательную комиссию. Случается, что страна, не заинтересованная в продвижении современного искусства или не имеющая для этого средств, отклоняет приглашение к участию в биеннале и отказывается от павильона. В 2005 году, например, нашелся неофициальный спонсор экспозиции в Индийском павильоне, но в этот раз, как и в прошлые годы, Индия не участвует в биеннале. В нынешнем году «члены Ливанского сообщества» финансировали первую выставку в Ливанском павильоне, – пять художников из Бейрута получили официальную, но не финансовую поддержку ливанского правительства.

Я ушла из Британского павильона с бесплатными сувенирами: сумкой, каталогом, несколькими временными татуировками и белой шляпой с надписью: «ЖДУ ТЕБЯ ВСЕГДА… ЗНАК ЛЮБВИ Х», вышитой розовыми буквами. Я направилась к Американскому павильону, похожему на маленький Капитолий. Нэнси Спектор, куратор павильона, стояла в вестибюле, греясь теплом от светящейся скульп туры «Без названия (Америка)». Ее создатель кубинец Феликс Гонзалес-Торрес умер от СПИДа в 1996 году. Некоторые сетовали, что подготовка выставки явно затянулась; другие выражали мнение, что слава и известность нужны живым. Один разгневанный куратор даже воскликнул: «Наверное, в следующий раз в Американском павильоне покажут Уистлера!» Казалось, все сходились в том, что экспозиция получилась красивой, но траурной.