Семь главных игр в истории человечества. Шашки, шахматы, го, нарды, скрабл, покер, бридж

А в арендуемом друзьями доме в Вегасе, несмотря на то, что покер играет важную роль в их жизни и добывании средств к существованию, несмотря на поразительную красоту его математики и время от времени встречающуюся магию старой школы, все четверо говорили о том, что ощущают жуть, кроющуюся в самой сердцевине покера и особенно в его современном воплощении.

«Как-то паршиво, когда твоя роль – забирать чьи-то деньги, – сказал Таунер. – Ты в буквальном смысле вытаскиваешь деньги из чужого кармана. Причем по определению это игра с отрицательной суммой, а не с нулевой», поскольку казино оттяпывает часть каждого банка в игре на наличные или каждого вступительного взноса на турнире.

«После нескольких лет профессиональной игры в покер я чувствую себя фактически лишенным души, – говорил Леви. – Не то чтобы я считал, будто, играя в покер, делаю мир хуже, но в этой игре есть хищнический элемент».

Разумеется, есть. По определению.

«Это нечто вроде сверхчистой, микрокосмической формы капитализма, – добавил Денисон. – Только налоги фиксированные».

У покерной жути есть внутренние и внешние источники. С одной стороны, вы охотитесь на более слабых игроков. А с другой, такое хищничество сопряжено с упущенными возможностями, ведь вы могли бы заниматься в этом мире чем-то другим. Сочетание этих факторов может быть опасным. «Профессиональные игроки вообще и покеристы в частности, особенно молодые ребята, те, кому по 25 лет и у кого слишком много денег потому, что они хорошо умеют играть – просто отлично умеют, – при всем том страшно несчастливы, – сказал Леви. – Просто страшно». Он припомнил эпизод, произошедший несколько лет назад, когда молодой профессионал, играющий по-крупному, поспорил на миллион долларов со своим товарищем по комнате, что пробежит 113 км за 24 часа. В результате он чуть не умер, но все-таки одолел дистанцию. По мнению Леви, это было сделано из желания хоть что-нибудь почувствовать.

Одним из источников этой жути стала технология. Наработки ученых-компьютерщиков в области покера вышли на общедоступный рынок в виде компьютерных программ, которые называются солверами. Одна из наиболее популярных, PioSOLVER, имеет премиальную версию, которая стоит $1099, а также версию PokerSnowie, распространяемую за $229,95 в год. Дешево, учитывая ставки на Мировой серии по покеру. Игрок может ввести в такую программу данные своей руки: свои карты, позицию за столом, размер своего стека и стека противника и так далее, – и программа выдаст теоретический игровой оптимум розыгрыша. Например, скажет, что игрок должен половину времени идти ва-банк, а половину – уравнивать. Типичный вопрос, который можно услышать в коридорах гостиницы Rio во время Мировой серии: «Ну, а что солвер говорит?» И хотя это почти наверняка повысило объективное качество покера, в который там играют, остаются вопросы о последствиях такого подхода для субкультуры.

«Я не припомню ни одного из ведущих игроков последних лет в возрасте 35 и меньше, кто казался бы за столом любезным человеком», – сказал Денисон. Есть, например, немецкий профессионал Кристоф Фогельзанг, молодой ас, которого другие профессионалы называют наименее эксплуатируемым игроком в покере. Известно, что он носит специальную толстовку-худи, капюшон которой опускает на лицо во время розыгрышей раздач, будто эдакая математическая черепаха. Более того, такой прием в очной игре распространился и среди любителей. Даже в кэш-играх с низкими ставками, в которых я участвовал в Вегасе, всегда были игроки в больших наушниках и темных очках. Кретины, одним словом. Стремясь подражать бездушным профессионалам, эксплуатируя каждое преимущество, такие игроки теряют все человечное, что есть в игре.

Здесь кроется парадокс. Профессиональный покер нуждается в располагающих, человечных участниках, чтобы привлекать новых игроков и, таким образом, пополнять его экосистему. Но сейчас лучшие игроки зачастую являются безликими прислужниками электронных солверов. Так как компьютеры вытесняют всех остальных, профессионалы могут кормиться лишь за счет любопытствующих туристов вроде меня, людей, имеющих «реальную работу», которым нравится играть, хотя они знают свои шансы, и которые должны выделить солидную часть аванса за будущую книгу, чтобы поиграть на Мировой серии по покеру в Вегасе. Возможно, большинство профессиональных покеристов это не слишком беспокоит, и они об этом не задумываются так же, как не обращают внимания на человека, вынимающего $50 000 из кармана поношенных брюк цвета хаки.

Однако покера без денег не бывает. Без них игра не имеет смысла. Покер держится на риске, а у риска должна быть острота. Фишки должны что-то значить за пределами игры. В противном случае вы просто сидите за столом, переворачивая кусочки картона. Соответственно, покер не самодостаточен. Это не творческая игра вроде, скажем, го. Го сама по себе может служить толчком к проявлению изобретательности, ей не требуются внешние расчетные средства. Покер – игра в торговлю. Это средство для достижения цели.