Семь или восемь смертей Стеллы Фортуны

Ах так? Ладно же! Стелла поспешила прочь из кухни, проскользнула через прихожую прежде, чем Тони справился с замком, и заперлась в ванной комнате. Там она села на крышку унитаза, сжала кулаки и навострила уши.

Вполне предсказуемо раздался жизнерадостный тенор Кармело. Нет, ну здесь же все его заждались!

– Что за славный денек! – расслышала Стелла.

Далее последовали неизбежные гостевые банальности:

– Дядюшка Антонио, очень мило с вашей стороны было меня пригласить. Тетушка Ассунта, я бы кофейку выпил. Ого, и пирог будет! Красота-то какая!

Понятно. Мать, предательница, испекла апельсиновый пирог, зная, что Кармело явится в гости. Значит, у них все было спланировано? А Тину они тоже в замысел посвятили?

В дверь постучали. Стеллу от ярости трясло, она едва дышала. И не открыла.

– Стелла, давай там поживей, – сказала из-за двери Тина. – Кармело пришел, выйди поздоровайся.

Наивность этой просьбы взбесила Стеллу.

– Тина, я ведь тебя предупреждала!

Повисла пауза. Видимо придумав отмазку, Тина произнесла:

– Ты о чем? Кармело к Рокко пришел. Неудобно будет, если ты даже не скажешь ему «привет».

– Врешь, – процедила Стелла.

К Рокко! Так она и поверила! А пирог, пирог-то зачем пекли? Кармело явился предложение делать – Стелла голову бы на отсечение дала, что это так. Она даже подозревала, что согласие отца уже было у Кармело в кармане. Чего доброго, отец и план этот разработал.

Тина продолжала скрестись в ванную, словно не знала Стеллу всю жизнь, словно прежний опыт не подсказывал ей: сестра не выйдет, все равно не выйдет.

– Ну Стелла! Ну открой! Неудобно же! Все на месте, а тебя нет. Поздоровайся с Кармело!

Еще поканючив, Тина наконец-то убралась. Стеллино дыхание стало ровнее, краска отхлынула от щек. Правда, живот скрутило. Стелла взялась тереть свой медальончик-оберег и занималась этим, пока не поняла: сглаз тут ни при чем, эффект дежавю – тоже. Все дело в памяти тела: четыре года назад, на новогодней вечеринке, Стелла вот так же пряталась в туалете, уверенная, что захворала. Тогда спазмы оказались предвестниками менструации. Стелла приспутила трусики. Нет, на сей раз не то; да и по времени не должно бы. Ничего себе, на какие штуки способна память! Потрясенная, Стелла плеснула в лицо холодной водой.

В ожидании, пока Кармело откланяется, время тянулось медленно. Всякий раз, когда кто-нибудь шлепал мимо ванной, Стеллу окатывало ужасом. Вот сейчас к двери приблизится отец – а это ей не Тина! Антонио рявкнет что-нибудь вроде «Живо выметайся! Считаю до двух!», взломает дверь и выволочет Стеллу силой – красную, встрепанную, жалкую. Однако отец так и не пришел.

Зато каждые четверть часа являлась Тина и заводила свое «Стелла, иди поздоровайся с Кармело». Стелла не отвечала. Один раз в дверь забарабанили не по-женски, и голос Рокко потребовал:

– Ванную освободи! Мне отлить надо!

– В окошко высунь да отлей! – прошипела Стелла и тотчас раскаялась, что не сдержалась. Рокко выругался, однако ушел.

Делать в ванной, ясно, было абсолютно нечего, разве только психовать. Правда, в шкафчике нашелся красный лак для ногтей, и Стелла часть времени употребила на маникюр. Она попыталась вложить в это занятие максимум стараний, даже под нос себе напевала, чтобы присутствия духа не терять. Раньше ногти на Стеллиной правой руке всегда красила Тина. О том, как пройдет остаток вечера, Стелла думать избегала. Наверняка отец поколотит ее; но вот насколько сильно? И неужели отныне ее удел – пережидать страшное на унитазе?

Кармело, судя по всему, решил переупрямить Стеллу. По ее подсчетам, прошло два часа – а из гостиной по-прежнему долетает эхо его хвастливых восклицаний. Неужели Кармело невдомек: выйти после столь долгого сидения в туалете будет для Стеллы крайне унизительно? Нет, он вздумал лишить ее остатков достоинства.

Когда Тина постучалась в очередной раз, ее голос звучал совершенно иначе.

– Стелла, открой! Мне по-большому надо. Срочно!

Стелла не ответила. Совершенно подавленная, она теперь стыдилась своего глупого поведения, однако исправлять ситуацию было поздно, да и как? Точно не выходом пред светлые очи Кармело. В окошечке меркнул жидкий мартовский свет, и на Стеллу навалилась сумеречная мигрень.

Минуты через две Тина постучалась вновь.

– Стелла, пожалуйста! Мне правда очень надо!

На дверь обрушился град ударов. Бум! Бум! Бум!

– Стелла, я тебя как женщину прошу! Неужели не понимаешь? Ну выйди же! Или хоть меня впусти! Просто впусти меня, Стелла, а сама оставайся, если хочешь! Умоляю!

В актерском мастерстве Тина была не сильна. Пожалуй, ей и впрямь приспичило. Вот и поделом. Сама на сторону Кармело переметнулась, сестру предала. Пусть обделается, злорадно думала Стелла.

– Пожалуйста, впусти меня! – блеяла за дверью Тина. – Я что хочешь сделаю. Колье золотое тебе отдам! Стелла! Ну будь ты человеком! – Отчаяние слышалось даже в самом стуке. – Не только колье – все отдам! Все мои украшения! Убирать за тебя буду, постель стелить! Все твои обязанности по дому на себя возьму, только впусти!