Семь лет в «Крестах»: Тюрьма глазами психиатра

Самые простые случаи – это когда не очень умный человек, проходящий по нетяжелой статье, сам себе придумал, что в больничке ему будет лучше, чем на зоне. И он начинает исполнять. Сначала для сокамерников и сотрудников, «чтоб подтвердили», потом уже для меня или других врачей. Чаще всего вся эта история ограничивалась амбулаторной консультацией, во время которой я терпеливо и последовательно объяснял, почему это плохая затея. Реже такие персонажи были упорными и настаивали на своем. И опять все по кругу. Я их переводил к себе и «ставил на самообслуживание» – назначал терапию, соответствующую тому диагнозу, который они себе сами придумали, и говорил, чтобы приходили, когда почувствуют, что выздоровели. День-два, реже – неделя, и мы имели «очередную победу отечественной психиатрии».

Сложнее с тяжелыми статьями (убийства, преступления против личности и прочее). Этим светят большие сроки. Огромные сроки. И для них «больничка» действительно выход. И нередко они идут ва-банк. Подходят к симуляции более ответственно и последовательно. Готовятся и тренируются. Они понимают, что я – это только первый этап. Разминка. Затем им нужно обмануть экспертизу. А там таких, как я, уже целая бригада.

Симулировать психическое расстройство невозможно. Я не встречал ни одного психически здорового человека, у которого бы это получилось. Точнее, такой обман возможен в двух случаях. Первый – это если человек действительно имеет тяжелое психическое расстройство, но ввиду отсутствия критики к своему состоянию решительно его отрицает и решает, что «нужно косить», начиная изображать симптоматику другого психического заболевания. В таком случае путь тернист, а исход тот же. Экспертиза, статус невменяемого и последующее лечение в психиатрическом стационаре взамен уголовного наказания.

А второй случай – это неглупые персонажи, имеющие достаточный опыт наркотизации. Мы об этом много говорили с Пиночетом.

– У бывших наркоманов есть очень интересный феномен.

– Какой?

– Многие состояния, или в наркотическом опьянении, или в состоянии абстиненции, напоминают собой психозы и состояния при эндогенных заболеваниях.

– И что же в этом такого? Это описано почти в каждом учебнике.

– А то, что при симуляции психического расстройства эти люди не симулируют. Они вспоминают, погружаясь, насколько это возможно, в то свое состояние, и уже именно его предъявляют при осмотре. Но многие наши коллеги-психиатры редко сталкиваются с наркологической нозологией, и такой вариант им даже не приходит в голову. И они принимают эти представления за чистую монету.

Это была очевидная мысль, которая мне не приходила в голову. Зачем вообще что-то придумывать и симулировать, если можно просто вспоминать?

Симулировать психическое расстройство невозможно. Я не встречал ни одного психически здорового человека, у которого бы это получилось.

Не получится симулировать психиатрический диагноз по одной простой причине – это тяжело. Очень тяжело. Для полноценной симуляции необходимо вжиться в роль повсеместно и круглосуточно. И ни один нормальный, здоровый человек не выдержит этого физически. Если в первый день еще можно создать впечатление заболевания, то в последующие на это уже не хватит сил, какой бы крепкой ни была мотивация.

При лечении симулянтов важно другое. Это достоинство. У каждого человека есть достоинство, и признавать, что ты проиграл, не нравится никому. Это оставляет очень тяжелый осадок и злость по отношению к тому, кто «разоблачил». Когда я только пришел в изолятор и мне попались первые такие пациенты, я считал, что нужно, чтобы такой человек признал, что симулировал. Мне хотелось оставить соответствующую запись в истории болезни как символ моей победы. Такие признания человек делает крайне неохотно, через уговоры и продолжительное лечение мнимой симптоматики.

Но Пиночет мне доходчиво и планомерно объяснил, почему так делать не надо и нельзя.

– У нас есть авторитет. Это важно. Этот авторитет построен не только на том, что нас боятся, но и на том, что нас уважают. Знаете почему?

– Почему?

– Можно сколько угодно заниматься карательной психиатрией, но никогда нельзя трогать достоинство человека.

– Не понимаю.

– Лечение человек может стерпеть. Он к нему готов еще до того, как попадет на отделение. А признаваться в своей слабости никто не любит. Да и незачем это. Это не нужно ни вам, ни ему.

– И?