Семь сестер. Атлас. История Па Солта

Надеюсь, у вас все хорошо. Я ужасно скучаю по вам и по Бергену, а также по моим дорогим друзьям, Карин и Пипу.

В последнее время я часто вспоминала о вас и о наших музыкальных вечерах на вершине холма.

Вечера в Норвегии были волшебными, и я тоскую по ним, но все осталось в прошлом.

Музыка Грига наводит меня на мысли о вас и о прекрасной земле, которую я недолго имела честь называть своим домом.

Миновала еще одна жизнь, но я хочу, чтобы вы знали, что по-прежнему дороги моему сердцу.

Никогда не забуду наши общие воспоминания. Никогда.

Дорогой Феликс уже вырос! У него все впереди.

Но я желаю, чтобы его родители тоже гордились им.

Ваша Элле».

Я положил письмо на колени и нахмурился.

– Довольно необычное послание, вы не находите?

Астрид пожала плечами.

– Правда? Возможно, немного бессвязное, но я отношу это на тот счет, что норвежский язык не был родным для вас обоих.

– Да. Но ко времени нашего отъезда она свободно разговаривала по-норвежски, как и я. Не знаю, в чем дело, но что-то в ее письме настораживает меня. Это не похоже на ту Элле, которую я знал. – Я посмотрел на Астрид. – Вы имеете полное право отказать мне, но могу я забрать это письмо?

– Разумеется. – Она ласково улыбнулась.

Меня озарило.

– Астрид, вы сохранили конверт от этого письма? Там должен быть почтовый штемпель!

Она покачала головой.

– Прости, Бо, но я выбросила его. Осталось лишь письмо. Я помню, что оно пришло из-за рубежа…

– Откуда? Из Англии?

– Нет, не из Англии. – Она прикрыла глаза и задумалась. – Или… Я точно помню, что надпись на штемпеле была на английском. Но, боюсь, больше не могу сообщить ничего полезного.

– Все в порядке, – сказал я, скрывая разочарование. Пора было сменить тему: – Как поживает Феликс? Кажется, ему уже одиннадцать?

Астрид и Хорст обменялись взглядом.

– Ему тринадцать, – сурово произнес Хорст.

– Господи, как летит время. У него все хорошо?

– Как тебе сказать, Феликс – трудный ребенок, – дипломатично ответил Хорст. – Он… довольно неуживчивый мальчик.

– Значит, он настоящий сын своего отца!

На губах Астрид появилась слабая улыбка.

– Это правда. Но юный Феликс причиняет гораздо больше неприятностей, хотя и не виноват в этом. Он сильно тоскует по отцу и матери.

– Могу представить, – искренне сказал я.

Словно по сигналу, громко хлопнула входная дверь коттеджа, и в гостиную заглянул подросток – точная копия Пипа, но с темными волосами и темно-карими глазами Карин.

– Феликс Халворсен! – воскликнула Астрид. – Осталась еще половина учебного дня; что ты делаешь дома?

Феликс небрежно пожал плечами.

– Мне не хотелось там оставаться. Сегодня уроки слишком скучные. – Его взгляд уперся в меня. – А вы кто такой?

– Феликс, не груби! – отрезал Хорст.

– Все в порядке, – отозвался я. – Этот молодой человек имеет право знать, кто находится в его доме.

Я встал и протянул Феликсу руку.

– Здравствуй, Феликс, меня зовут Бо. Я был близким другом твоих родителей и помню тебя еще совсем маленьким.

Он неуверенно пожал мою руку.

– Вы знали Пипа и Карин?

– Да, хорошо знал. Они были необыкновенно добры ко мне, когда я больше всего нуждался в этом. Я их никогда не забуду… не говоря о ваших дедушке и бабушке, которые согласились приютить у себя и накормить совершенно незнакомого человека.

Он окинул меня взглядом.

– Если вы так дружили с моими родителями, то почему я никогда не встречался с вами раньше?

– Ради всего святого, Феликс, будь повежливее с нашим гостем, – одернула его Астрид.

– А что? Я всего лишь заметил, что, если его не было здесь раньше, откуда ему близко знать моих родителей?

Я понимал его гнев.

– Ты прав, Феликс. За прошедшие годы мне бы следовало время от времени возвращаться сюда, но не получилось, и я искренне сожалею об этом. Рад, что ты вырос таким откровенным и прямым молодым человеком. Родители гордились бы тобой.

– Только не его школьными прогулами, – вставил Хорст.

Феликс нахмурился.

– Да ладно тебе, дедушка! Если я проведу один день за фортепиано вместе с тобой, то смогу узнать гораздо больше. Кстати, я собирался заняться музыкальными упражнениями.

Он вышел из комнаты и поднялся в свою спальню, громко топая по лестнице. Я невольно улыбнулся своевольному духу этого юноши, который так часто проявлялся у Пипа и Карин. Да, его родители определенно гордились бы своим сыном.

– Юный Феликс тоже музыкант? – поинтересовался я.

Хорст пожал плечами.