Семь сестер. Атлас. История Па Солта

– Спасибо, Эвелин. Вы по-прежнему направляете мою жизнь, несмотря на прошедшие годы. – Я крепко обнял ее и пожал руку мсье Ландовски.

– Славно было встретиться с тобой, паренек. И неизбежный вопрос: ты еще вернешься сюда?

– С благоприятным ветром, мсье Ландовски. Очень надеюсь, что наши пути пересекутся еще раз.

Он рассмеялся.

– И то правда. Я рад, что ты многому научился, пока жил в этом доме. – Он положил мне на плечо немного дрожавшую руку. – Но любовь – это самое главное. Отправляйся с богом и найди ее, мальчик… во что бы то ни стало.

Ландовски поднял палец, как будто о чем-то вспомнил, и исчез в доме. Вскоре он вернулся с плетеной корзинкой, позвякивавшей на каждом шагу. Когда я заглянул внутрь, то увидел четыре бутылки вина Côtes du Rhône, которым мы угощались вчера вечером.

– Это тебе в дорогу, – сказал он и подмигнул.

– Спасибо!

– Но будь аккуратен. – Он положил ладонь мне на щеку и заглянул в глаза. – Все хорошо в умеренном количестве, так?

Я кивнул.

– До свидания, мсье Ландовски.

* * *

Красное вино сделало мое путешествие по Европе вполне безболезненным, и воспоминания о нем сохранились лишь в виде размытых фрагментов. Я подружился с охранниками грузового поезда; мы обменивались историями, запасами вина и играли в карты. Мне повезло выиграть у них определенное количество песет, поскольку до меня дошло, что я отправился в Испанию, не имея местной валюты. Я вернулся к привычному существованию: постоянно в движении, без напряженных размышлений. Вероятно, в этом заключалось мое будущее.

Пересадка в Барселоне прошла успешно, как и обещала Эвелин. Я проспал последнюю часть поездки, мягко укачиваемый в темном вагоне под мерный перестук колес.

Меня разбудил яркий свет, бьющий в лицо, когда двое сотрудников отодвинули в сторону боковую дверь вагона. Кровь стучала у меня в висках.

– Señor? Por favor apártate del camino[29].

Я не знал практически ни одного испанского слова. И, в отличие от того раза, когда я впервые оказался в Норвегии, рядом со мной не было друзей, говоривших на местном языке.

– Salga, por favor. – Они жестами показали, что я должен выйти из вагона.

Я принял вертикальное положение и оказался на утренней жаре, отчего почувствовал тошноту и головокружение.

– ¡Tiene Resaca![30] – воскликнул один из мужчин, а другой посмотрел на меня и рассмеялся.

У меня совершенно пересохло во рту.

– Дайте воды, – попросил я, но это не возымело никакого действия. Я изобразил питье из бутылки.

– Agua? Sí. – Один из мужчин указал на питьевой фонтанчик, установленный на вокзальной платформе, и я благодарно кивнул.

К тому времени, когда я утолил жажду, мужчины извлекли статую и выкатили ее на платформу. Я последовал за ними и с жалким видом стоял рядом, пока они загружали ящик со статуей в старенький грузовик с открытым верхом.

– Альгамбра? – спросил я.

– Sí, señor. Alhambra. Treinta minutos[31].

– Gracias, – выдавил я, прежде чем забраться в грузовик.

Гранада оказалась поразительным местом. Город с сотнями побеленных домов сиял, как бриллиант, под лучами утреннего солнца. За городскими стенами открывался вид на высокий горный хребет. При более тщательном рассмотрении ближайший склон холма оказался усеянным множеством каменных пещер. Я удержал взгляд и заметил маленькие фигуры, двигавшиеся перед ними. Были ли эти пещеры человеческими жилищами?

Вскоре мы приблизились к величественному дворцу. Старинные красные башни Альгамбры поднимались среди зеленого леса, и я испытывал благоговение перед этим чудом архитектуры. Грузовик подъехал к большим воротам и остановился. Водитель вышел из кабины и обратился ко мне.

– Esto es lo más lejos que puedo ir[32], – сказал он и пожал плечами. – Дальше хода нет, – добавил он по-английски и указал на арку в виде замочной скважины, что вела к оживленной площади. Я кивнул и соскочил на землю. В голове у меня по-прежнему гудело из-за бутылки вина, жадно выпитой сегодня ночью. Когда я прошел за ворота, меня окружили местные жители, предлагавшие свои товары, продававшие воду, апельсины и жареный миндаль. Посреди хаоса я заметил человека в холщовой рубахе, который трусцой бежал ко мне от ворот на другой стороне площади. Он указал на грузовик.

– Статуя? – спросил он по-французски.

– Да, сеньор, это статуя от мсье Ландовски.

Двое мужчин в комбинезонах помогли перенести статую в центр площади и раскрыли ящик. После того, как были сняты слои ткани, статуя Ландовски гордо встала на площади Альгамбры.

– Она великолепна! – произнес человек в холщовой рубашке. – Еще лучше, чем я думал. Мсье Ландовски – настоящий гений. Как будто юная Лусия снова находится среди нас.

– Простите, я не из местных. Мсье Ландовски говорил, что Лусия победила на танцевальном конкурсе, это правда?

Он хохотнул.