Семь сестер. Атлас. История Па Солта

– Разумеется, я знал, что твой отец был родом из Пруссии, – решительно продолжал я, подстегнутый действием водки. – Но шок, который я испытал, когда увидел тебя в эсэсовском мундире… мой старый друг, мой брат стал нацистом!

– Голод и бедность вкупе с ожесточенностью делают человека бессердечным, Атлас.

Я посмотрел на него.

– Со мной так не получилось.

Криг сложил руки на груди.

– Элле была очень красивой, – заметил он.

– В этом я с тобой согласен. – Я глотнул водки. – Как ты уехал из Германии после войны?

– В сорок третьем году я увидел, к чему идет дело, и сбежал в такое место, куда до меня не могли дотянуться цепкие лапы Гитлера, в Лондон. Я прикинулся русским эмигрантом, и придворное воспитание послужило мне отличным прикрытием. Кстати, я познакомился с «белой принцессой», бежавшей в Лондон в 1917 году[48]. Она была стара, богата, и я льстил ее самолюбию. Я переехал в ее апартаменты, вонявшие от множества кошек, с которыми она нянчилась, как с маленькими детьми. Незадолго до этого она взяла меня к себе в любовники. При возможности я сбегал оттуда и шлялся по барам в районе Сохо, где как-то разговорился с этим жутким Тедди. Можешь представить мое удивление, когда я услышал фамилию «Танит».

– И наши пути пересеклись снова.

– Я никогда не забуду страх в твоих глазах, когда ты увидел меня на улице за витриной магазина. – Криг одарил меня маслянистой улыбкой. – Это доставило мне громадное удовольствие.

– После твоего появления в книжном магазине мы решили навсегда покинуть Европу и приступить к строительству новой жизни на другом конце света, раствориться в австралийской глуши. Нам хотелось только одного: покоя.

Криг фыркнул и налил себе новую порцию водки.

– Тебе был нужен покой, когда ты лишил покоя меня?

– Мы организовали поездку в Австралию и договорились встретиться на борту парохода, – продолжал я. – Но… она так и не пришла. К тому времени, когда я обыскал судно и убедился, что ее нет на борту, мы уже отчалили…

Я вдруг обессилел и немного помолчал, прежде чем продолжить:

– Из всех мрачных времен плавание в Австралию было худшим периодом в моей жизни. Даже долгое путешествие из Сибири во Францию не сравнится с той внутренней опустошенностью, которую я испытывал. Я… в конце концов я утратил надежду.

Криг продолжал молчать, но напряженность его взгляда заметно усилилась.

– Тем не менее девочка-сирота спасла мне жизнь, когда я собирался прыгнуть за борт. Она заставила меня вспомнить о врожденной человеческой доброте. Если бы незнакомые люди в тот или иной момент не были бы добры к нам, мы бы не сидели здесь сейчас, наслаждаясь нашим последним ужином.

– Я уже давно перестал верить в человеческую доброту…

– А моя вера была восстановлена другими людьми… Но мы с тобой всегда были разными, Криг.

– О, да! – Криг неожиданно хлопнул свою стопку водки о стол. – Ты всегда был добрым, идеальным сыном. А я, плоть от плоти моей матери, был вечным смутьяном. Сердитым молодым человеком. С самого начала было ясно, что она больше любила тебя: тихого, умного, милого мальчика. Она хлопотала над тобой и всегда давала тебе лучшие крохи еды, которые мы могли достать… Она даже доверила тебе, а не родному сыну, роль посланца, который должен был доставить алмаз Густаву!

Меня искренне поражала его неверная интерпретация событий.

– У тебя искаженное восприятие реальности. То, что ты говоришь, просто неправда. Я уже объяснил, что Рея выбрала меня посланцем, чтобы защитить тебя. Ради всего святого, это же тебя посылали к учителю!

– Да, чтобы она могла проводить больше времени с тобой!

Криг схватил бутылку водки и сделал несколько больших глотков из горлышка. Я впервые ясно понял, насколько глубокую обиду он питает ко мне с раннего детства. Он действительно ненавидел меня.

– Мы разные, Криг, только и всего.

– Я ненавидел тебя за непоколебимую веру в человеческое добро. Тогда… и сейчас.

Я покачал головой.

– Этого ты никогда не сможешь отнять у меня. Этого и мою любимую Элле. Я признаюсь, что убил бы тебя, но не позволил бы, чтобы ты причинил ей вред.

Криг что-то пробурчал, не отрываясь от своей водки.

– Что ты сказал?

Криг насмешливо взглянул на меня. Он был уже сильно пьян.

– Я сказал, что забрал ее.

– Как?

Криг помедлил, собираясь с мыслями. Когда он заговорил, его голос был глубоким и прочувствованным:

– Я забрал ее, Атлас. У тебя.

У меня тут же подскочило давление, хотя я старался оставаться спокойным.

– Скажи, что ты имеешь в виду. Сейчас же!

– Она не присоединилась к тебе на пароходе в Австралию, потому что я похитил ее. – Я попытался заговорить, но не смог. – Я следовал за тобой от магазина до порта. Ты не должен был расставаться с ней, Атлас. Это было твоей ошибкой.

Я схватился за бешено бьющееся сердце.

– Ты… Ты лжешь.

Криг поднял палец, как будто вспомнил о чем-то.

– Ты хотел бы увидеть мою фотографию с Элле в день нашей свадьбы? Уверен, она где-то завалялась у меня…

– Нет, пожалуйста. О господи, нет.