Семь столпов мудрости

Через мгновение люди Заала, стреляя очередями, бросились вперед; но дверь северного дома захлопнулась, и винтовки заговорили сзади из-за стальных ставней. Мы отвечали им, но скоро увидели наше бессилие и прекратили огонь, то же сделал и враг. Шерарат увели овец, послуживших виновниками схватки, на восток, в горы, где были верблюды, все остальные сбежали вниз присоединиться к Заалу, который занимался ближайшим, незащищенным строением.

У высоты, которую разграбляли, была суматоха и паника. Арабы были такими опытными разведчиками, что чувствовали опасность почти до того, как он появлялась, чувства настораживались, прежде чем убеждался ум. Извиваясь по рельсам, с севера шла вагонетка с четырьмя людьми, в ушах которых скрипучие колеса заглушали наши выстрелы. Отряд руалла прополз под кульвертом в трехстах ярдах выше, пока остальные из нас в молчании толпились у моста.

Вагонетка катилась, ничего не подозревая, над нашей засадой, которая выстроилась вдоль насыпи позади, пока мы важно ходили через зелень впереди колоннами. Турки в ужасе замедлили ход, бросились прочь, к укрытию, но еще раз щелкнули наши винтовки, и они были мертвы. Вагонетка принесла к нашим ногам груз медной проволоки и телеграфных инструментов, с которыми мы поставили заземление на длинный провод. Заал поджег половину станции; дерево, обрызганное бензином, быстро занималось огнем. Доски и даже вывеска конвульсивно изгибались и корчились, когда их лизало пламя. Тем временем аджейли отмеряли гремучий студень, и скоро мы зажгли заряды и разрушили кульверт, много рельсов и на целые фарлонги — телеграфных столбов. Рев первого взрыва поднял сто наших верблюдов с колен, и на каждом следующем взрыве они бешено прыгали на трех ногах, пока не стряхивали веревку с четвертой, и разбегались во все стороны, как скворцы, вспугнутые в пустоту. Мы ловили их, а также овец, три часа, с милостивого позволения турок, иначе кому-то пришлось бы идти домой пешком.

Между нами и железной дорогой было несколько миль, когда мы уселись пировать бараниной. У нас не было ножей, и, убив овец по очереди, мы прибегли к помощи камней, попавших нам под руку, чтобы разделывать их. Как люди неопытные в таких предприятиях, мы пользовались ими, как в каменном веке; и мне пришло в голову, что, если бы железо было редкостью, мы бы искусно, как в палеолите, вытачивали наши повседневные инструменты; в то время как, не имея металлов вообще, мы тратили бы свое мастерство на совершенствование и полировку камней. Наши сто десять человек съели лучшие куски двадцати четырех овец за один присест, в то время как верблюды бродили вокруг или ели то, что осталось от нашего пиршества; так как лучшие верховые верблюды были приучены к жареному мясу. Когда все закончилось, мы сели в седло и ехали в ночи к Баиру; и туда мы вступили на рассвете, без жертв, с победой, сытые и обогащенные.

Глава LII

Насир проделал огромную работу. Из Тафиле для нас пришел недельный запас муки, что вернуло людям свободу передвижения. Мы могли взять Акабу до того, как снова начали бы голодать. Он получил хорошие письма от даманийе, дарауша и диабат, трех кланов ховейтат в Нагб эль Штар, на первом трудном переходе дороги Маан-Акаба. Они были готовы нам помогать, и, если бы они ударили быстро и сильно на Аба эль Лиссан, великий фактор внезапности, может быть, принес бы успех их попытке.

Мои надежды толкнули меня в другую безумную вылазку, которая провалилась. И все же турки не подняли тревогу. Когда мой отряд прибыл, явился посланник со срочной почтой от Нури Шаалана. Он привез поздравления и новости от Нури, что турки обратились к его сыну Навафу в качестве проводника и заложника, чтобы взять четыре сотни всадников из Дераа в Сирхан искать нас. Вместо него Нури послал своего племянника Трада, которого было не так жаль, и он вел их окольными тропами, где люди и лошади ужасно страдали от жажды. Они были рядом с Небком, нашей старой стоянкой. Турецкие власти думали, что мы еще в вади, пока кавалерия не возвращалась, Тем более они не беспокоились о Маане, поскольку инженеры, которые взорвали Баир, доложили, что каждый источник воды полностью разрушен, в то время как с колодцами Джефера разделались несколькими днями раньше.

Возможно, Джефер был действительно нам недоступен, но мы не теряли надежды обнаружить и там, что эти жалкие турки плохо выполнили разрушительные работы. Даиф-Алла, вождь ховейтат клана джази, тот, кто приходил в Веджх и клялся в верности, присутствовал в Джефере, когда Королевский колодец был взорван динамитом, заложенным у его края; и послал нам секретную весть из Маана, что, как он слышал, верхние камни колодца сдвинулись и перекрыли отверстие. Он был убежден, что шахта не тронута, и расчистить его — дело нескольких часов. Мы надеялись на это, и выехали из Баира, строем, двадцать восьмого июня, чтобы это проверить.