Семейная трагедия

Когда вошли в квартиру, Элеонора взмолилась: «Мишенька, что с тобой происходит? Почему молчишь? Если у тебя какие-то неполадки на работе, то причем тут я? Я не…» Но Михаил не дал жене договорить, схватил за плечи, затряс ее и взревел: «На работе у меня все в порядке! А вот что творится у меня дома?! И что со мной вытворяет вот эта женушка?! – не знаю! И, главное, упорно молчит! Оказывается, она уже больше года спаривается с Биллом Нуйомой. А передо мной строит из себя порядочную жену. В отсутствие Билла называет его черномазым африканцем, а в мое отсутствие бегает за ним и уговаривает, чтобы он лег с ней в одну постель. Видите ли, при спаривании с ним этот негр уже становится ей приятным. И главное – ты молчишь о том, что Елена застала тебя в постели с Биллом! На что же ты рассчитывала? Наверно, на то, что я об этом не узнаю? А если узнаю, то ты снова выкрутишься? А я, дурачок, поверю тебе и смогу простить эту двойную измену. Курва несчастная! Угробила мою жизнь, а теперь развалила ее и у моей дочери! И еще смеешь удивляться и спрашивать, что со мной происходит?! Вон из моего дома, проститутка несчастная! Чтобы больше ноги твоей здесь не было! Видеть тебя не хочу! Ты стала в моих глазах еще чернее, чем твой черный любовник! Идиотка несчастная! Была бы порядочной и умственно нормальной женщиной, разве связалась бы со своим будущим зятем?!»

Михаил толкнул Элеонору. Она сделала несколько шагов назад. Зашаталась. Но не упала. Удержавшись на ногах, заплакала. Но делала это не в расчете на то, что муж ее пожалеет. Она уже поняла, что на этот раз ей не удастся выкрутиться. Но она не хотела быть избитой, поэтому и плакала, надеясь, что разъяренный Михаил не станет бить плачущую женщину. И угадала. Михаил не стал избивать Элеонору, но и успокаивать плачущую жену не желал. Оставил ее одну и, уходя, пробурчал: «За это тебя следовало бы убить! Но я не стану марать руки, потому что не хочу брать на себя все сотворенные тобой грехи. Ты сама повесишься, если сумеешь осознать, что натворила, и разберешься, какой жизнью живешь. Самка несчастная! Хотя почему я сравниваю тебя с животным? Ты во сто раз хуже, потому что самка животного спаривается с самцом только один раз в год. А затем рожает своего звереныша и выкармливает его, и этим продлевает жизнь своему звериному роду. А ты и этого не сделала, – скотина несчастная! Ты только спаривалась с мужчинами и извлекала из этого свою выгоду. Вот и все твои достижения. Мразь ты, а не человек! Хуже животного. Убирайся отсюда! Больше нам не о чем говорить!»

Элеонора перестала плакать. Догнала уходящего из комнаты мужа и сама пошла в атаку, спросив: «Если я скотина, то разве ты не скот мужского пола? А ну, пошевели мозгами и поразмысли, кто к кому бегал. Разве не ты бегал за мной по конспиративным квартирам?! Разве не ты клялся мне, что любишь больше жизни?! А может, это не ты заверял меня, что больше не можешь жить без меня? А ну, вспомни об этом и после этого пошевели мозгами и разберись, кто больше виноват в случившемся. И если у тебя есть мозги в твоем пустом котелке, тогда ты сможешь разобраться, что сам виноват в том, что лишился семьи. Вот в этом случае ты тоже стал хуже животного самца, у которого только одна мечта – спариться с самкой и забыть о ней. Обидно, когда скотина называет тебя скотиной!»