Семейство Доддов за границей

Мы сдлали этотъ великій шагъ вечеромъ въ понедльникъ и разослали сто-тридцать-восемь пригласительныхъ билетовъ на вечеръ къ «мистриссъ Доддъ Мэк-Керти» въ пятницу. Я, конечно, предполагаю, что о новомъ нашемъ титул было много толковъ и разсужденій; но смлая мра наша привела къ совершенному успху. Джемсъ въ этотъ день прислалъ изъ «салоновъ», гд онъ велъ игру, три записки о постепенномъ ход дла. Въ первой кратко говоритъ: «Сильное впечатлніе. — Чрезвычайно интересуются, какія были причины — догадки относительно ихъ различны, несогласны, неопредленны. Строгое молчаніе съ моей стороны». — Вторая была: «Акціи наши поднимаются; довріе возстановляется». Наконецъ, третья: «Побда. — Оппозиція сокрушена, уничтожена. — Титулъ обезпеченъ. Пошлите карточку герцогу далмацкому, сію секунду пріхавшему и остановившемуся въ гостинниц „Льва“.

Нервическія волненія мама впродолженіе этого роковаго дня были ужасны. Ея мужество поддерживалось только сознаніемъ высокой правоты дла и нсколькими каплями ликёру. Каждый крикъ на улиц, каждая группа двухъ-трехъ пшеходовъ, случайно остановившихся вблизи нашего отеля переговорить о чемъ-нибудь, мама принимала за начало какого-нибудь возстанія противъ насъ.

Но я почувствовала душу свою возвысившейся съ того мгновенія, какъ мы ршились на этотъ великій шагъ. Мое сердце говорило: „вознесись въ-уровень съ твоимъ новымъ положеніемъ“. И дйствительно, я чувствовала, что горизонтъ мой расширяется отъ тсныхъ границъ значенія Доддовъ до обширныхъ областей, озаренныхъ блескомъ Мэк-Керти! Ахъ, еслибъ ты знала, милая Китти, сколькихъ страданій и огорченій стоило намъ плебейское наше происхожденіе! Ненавистный звукъ односложной нашей фамиліи раздавался какъ трескъ бомбы среди хорошаго общества, и въ новомъ город приходилось намъ по дв недли давать обды и вечера, чтобъ только заглушить ужасное впечатлніе, производимое фамиліею Доддъ!

А теперь это имя придаетъ звучность и энергію нашей фамиліи. Доддъ Мэк-Керти тоже самое, что Горманъ О'Муръ, Гроганъ О'Дойеръ и другія знатныя ирландскія фамилія.

Отъ живаго интереса, возбужденнаго этимъ ршительнымъ шагомъ, я должна была тотчасъ же обратиться къ заботамъ о большомъ вечер, назначенномъ въ слдующую затмъ пятницу; было необходимо, чтобъ великолпіемъ и блескомъ затмилъ онъ все, что было прежде въ этомъ род. Къ-счастью для насъ, Кери не было дома, точно также, какъ и папа. Она отправилась на недлю гостить къ скучной старушк, живущей въ окрестностяхъ Бадена, и мы были избавлены отъ непріятнаго стсненія, производимаго даже молчаливымъ присутствіемъ людей, мысли и понятія которыхъ не сходятся никогда съ нашими. Я ужь писала теб, милая Китти, что Каролина ведетъ себя безъ всякаго такта и тмъ совершенно лишила себя пріятности, какая дана ей отъ природы. Я часто ей говорила это, объясняла, доказывала все самымъ подробнымъ образомъ. „Вижу, говорила я, что ты не раздляешь вкусовъ лучшаго общества; не принуждаю тебя; но теб остается открытою другая дорога — сантиментальность и романтичность. У тебя и волоса идутъ къ этой роли; твой станъ, твои манеры легко могутъ быть къ ней приспособлены; этимъ также можно если не возбудить общій восторгъ, то выиграть многое; богатые молодые люди, получившіе домашнее, а не свтское воспитаніе, легко покоряются такимъ двицамъ“. Я даже прибгала къ доказательствамъ, заимствованнымъ изъ ея узкихъ понятій о жизни, объясняя, что эта система держать себя не требуетъ и большихъ расходовъ на туалетъ: локоны, блый кисейный пеньюаръ поутру, простая соломенная шляпка для прогулокъ, вообще весь туалетъ самый простой, безъ всякихъ украшеній — и довольно. Но нтъ, милая Китти, вс мои убжденія были напрасны. Самолюбіе въ ней доходитъ до упрямства. Она холодно отвчала мн, что все это было бы притворно и ненатурально. Буквально повторяю эти слова, чтобъ ты видла, много ли пользы она извлекла изъ жизни за границею. Здсь, милая Китти, никто не держитъ себя натурально, никто не иметъ даже претензіи держать себя натурально. Кто держалъ бы себя такъ, того бгали бы, какъ дикаго звря. Скажи мн, въ чемъ состоитъ сущность благовоспитанности? — въ условныхъ манерахъ, выраженіяхъ, любезностяхъ, внимательности, лести — все это притворно, все разъигрывается, какъ на сцен, чтобъ доставить удовольствіе и понравиться. Покинемъ эту теорію — и вмсто общества явится передъ нами толпа, вмсто изящнаго салона — звринецъ. Каролина говоритъ, что она ирландка; подобно ей думаютъ и кохинхинянки. Я не вижу въ этомъ большой похвалы.