Семейство Доддов за границей

Когда мама произноситъ фразу «наше положеніе въ обществ» споръ становится невозможенъ: эти слова — послдній и ршительный аргументъ мама, и папа хорошо понимаетъ ихъ значеніе: какъ-скоро они раздадутся, подобно грому, въ ушахъ его, онъ уступаетъ поле битвы, беретъ шляпу и скрывается. Такъ онъ сдлалъ и въ настоящемъ случа, оставляя мама наедин со мною.

— Искать Додда въ «Книг Перовъ!» сказала она презрительно: — интересно было бы знать, гд тамъ найдется Доддъ! Искать Мэк-Керти — о, это дло другаго рода! Мэк-Керти Моръ убилъ Шоа-Бъйуина-Тирниша въ тысяча-шестомъ году, и былъ за то повшенъ на шелковой веревк цвтовъ своего герба, блый съ зеленымъ, на собственныхъ воротахъ; интересно было бы мн знать, что было въ то время извстно о Доддахъ? Но вашъ батюшка, Мери Анна, всегда таковъ: онъ забываетъ, кто его жена.

Хотя этотъ упрекъ былъ и несовсмъ-справедливъ, Китти, но я не стала возражать и обратила вниманіе мама къ вопросу о приглашеніи на церемонію. Мы согласились, что Кэри не нужно и не должно хать съ нами; что мама и я будемъ одты совершенно-одинаково: съ локонами, въ блыхъ тарлатановыхъ платьяхъ, съ тремя юбками, которыя будутъ застегиваться золотыми ноготками. Разница будетъ только та, что мама наднетъ свои карбункулы, а на мн, кром цвтовъ, ничего не будетъ. Костюмъ этотъ необыкновенно-простъ, милая Китти; но у мадмуазель Адель столько вкуса, что на нее можно положиться. Папа, разумется, наднетъ свой милиціонный мундиръ (онъ очень-красивъ) — единственная несовсмъ элегантная часть его, черныя штиблеты; шишакъ тоже, некрасивой формы. Тмъ не мене лучше быть въ какомъ-нибудь мундир, нежели въ простомъ фрак. Мы хотли также, чтобъ папа прицпилъ какъ-нибудь медаль, выбитую на коронацію королевы Викторіи: она очень-хорошо могла бы замнять орденъ и внушать иностранцамъ уваженіе къ папа; но онъ не согласился. Ты, Китти, можетъ-быть посмешься, что я вхожу въ подробности о столь тривіальныхъ понятіяхъ папа, но такова наша жизнь. Какъ сильно стремимся мы подняться, такъ же упорно стсняетъ онъ нашъ полетъ, и благороднйшія предположенія мама постоянно разрушаются вульгарными наклонностями папа.

Я до того занята очаровательнымъ праздникомъ, что ни о чемъ, кром его, не могу думать; впрочемъ, не могу хорошенько сосредоточить своихъ мыслей и на праздник, потому-что «неукротимое существо», какъ его называю, лордъ Джорджъ, колотитъ по фортепьяно, представляя оперныхъ пвцовъ и пвицъ, а по-временамъ вальсируетъ по зал, такъ-что невольно развлекаешься. Онъ сейчасъ мучилъ меня доспрашиваясь, что такое пишу я теб, и просилъ передать, что онъ жаждетъ познакомиться съ тобою — видишь, мой другъ, что ему разсказано о твоихъ темно-голубыхъ глазкахъ и длинныхъ рсницахъ, которыя такъ восхищаютъ всхъ подъ ирландскимъ небомъ! Не могу продолжать. Онъ играетъ теперь, какъ говоритъ «Grande Marche съ аккомпанементомъ полнаго оркестра» и подъ окнами нашими собирается толпа слушателей. А мн нужно было что-то написать, только никакъ не могу припомнить…