Семейство Доддов за границей

Есть арабская поговорка, что если человкъ чувствуетъ себя счастливымъ, долженъ въ ту же минуту ссть и написать объ этомъ друзьямъ, потому-что, по всей вроятности, если пропуститъ онъ одну почту, прійдется ему писать ужь не то. Вижу, что въ этой пословиц много правды. Еслибъ, напримръ, я окончилъ и отослалъ письмо къ вамъ, которое началъ въ среду, вы прочитали бъ очень-радостныя извстія о вашемъ друг и его надеждахъ. Городъ казался мн именно такимъ, какого нужно искать: тихій университетскій городокъ на берегу прекраснаго Рейна, пріютный, спокойный и въ то же время не какое-нибудь захолустье; далекіе, чудные виды кругомъ; тнистыя аллеи для полудня, для вечера прогулки по холмамъ, откуда превосходно смотрть на закатъ солнца; музеи, коллекціи для развлеченія на время ненастья, и такая простая жизнь, безъ всякихъ затй: видно, что живутъ небогатые, но разсудительные, умные люди.

Взглядъ этихъ людей, и застнчивый и гордый, показываетъ, что если они незнатны и небогаты, то сознаютъ въ себ другія, быть-можетъ, немене-основательные права на людское почтеніе; и въ-самомъ-дл такъ. Здсь живутъ люди, изъ числа первйшихъ, не только въ Германіи, но во всей Европ, и живутъ доходами, какіе получаетъ въ Лондон послдній писецъ, и отдаютъ «бельэтажъ съ мебелью» какимъ-нибудь Доддамъ!

Я очень-сожалю, что не говорю понмецки, потому-что какъ-то чувствую, какъ превосходно мы съ ними пришлись бы другъ по другу. Не перетолкуйте моихъ словъ превратно, милый Томъ, будто-бы я замечталъ слишкомъ-высоко о своихъ дарованіяхъ, или вообразилъ себя ученымъ человкомъ. Не предполагаю въ теб ничего такого; единственная умная вещь, какую сдлалъ со мной отецъ, то, что онъ взялъ меня изъ школы на четырнадцатомъ году, видя, что влагать въ меня латинскую и греческую мудрость то же, что сять ячмень на болот: только бросать хорошее смя на почву, которая не по немъ. Нтъ, я вамъ скажу, въ какомъ отношеніи сошлись бы мы съ этими нмцами. Они кажутся людьми мечтательными, залетаютъ мыслями высоко и широко; это оживило бы сухія, прозаическія мысли и тяжелые житейскіе взгляды человка, подобнаго мн. Я не могъ бы разсуждать съ ними о классическихъ предметахъ и толковать о различіи греческихъ діалектовъ; но могъ бы неочень-глупо поговорить о различіи между нами и древними въ правительств и въ жизни. Я не знатокъ въ книгахъ, но видывалъ довольно людей. Возвращаюсь однако къ прежнему.

Въ Бонн много хорошаго. Дешево жить; тихо, но не пустынно; нтъ никакого фанфаронства — вы понимаете, что я хочу сказать. Во всемъ город не найдете ни одного тильбюри, ни одного свтскаго собранія. Не видывалъ здсь ни на комъ еще, кром Джемса и нашего главнаго Оффиціанта, пестрыхъ жилетовъ и брильянтовыхъ запонокъ. Да, если необходимо жить за границею, нельзя, мн кажется, выбрать лучшаго мста для поселенія! Мы жили въ нашей гостинниц очень-выгодно. Десятью фунтами въ недлю покрывались вс расходы, и затмъ ужь ршительно никакихъ сверхштатныхъ расходовъ; такъ-что, наконецъ, я начиналъ жить, какъ слдуетъ, и видлъ возможность разршить мудреную задачу, надъ которой одинаково ломаютъ голову парламентскій ораторъ и деревенскій джентльменъ — уровнять расходы съ доходами.

Пять шесть фунтовъ въ недлю выходило у насъ еще на учителей нмецкаго языка, музыки и прочаго; я опредлилъ себ десять шиллинговъ еженедльно на «благоугожденія своей душ», какъ говорится: они ограничиваются трехкопеечнымъ вистомъ или партіею въ кегли съ профессоромъ восточныхъ языковъ. Даже вы, милый Томъ, несмотря на всю свою взыскательность, не нашли бы, за что побранить насъ. Конечно, все-таки я кредитовался на необходимыя суммы, потому — что подвиги наши въ Брюссел обошлись очень-дорого и даже въ Люттих оставили мы довольно денегъ. Доктора стараются о предотвращеніи полнокровія не только въ организм, но и въ кошельк. И вотъ, какъ я говорилъ, мое письмо, начатое въ среду, содержало вс эти подробности и, вроятно, заключалось бы лестнымъ отзывомъ о прилежныхъ занятіяхъ Джемса разными науками и такомъ же прилежаніи дочерей къ музык и шитью — работы, которыми современное простодушіе воображаетъ занять женскую голову, какъ будто-бы ноты и берлинская шерсть — философскій камень, хранящій отъ всхъ бдъ! Я могъ бы также прибавить, что мистриссъ Д. впала въ то расположеніе духа, которому она подвергается, когда нтъ случаевъ куралсить другимъ манеромъ: начала ханжить съ утра до ночи, и читать наставленія Бетти Коббъ и намъ; завела экономическіе обды и т. п. Я выносилъ это ради тишины.