Семейство Доддов за границей

— Да, изъ этого видно, говорилъ лордъ Джорджъ, поспшными шагами ходя по комнат и разсянно крутя рукою волосы: — что вс дары счастливой судьбы: знатность, богатство, красота, прелесть, не избавляютъ отъ житейскихъ непріятностей. Еслибъ въ Лондон предложить пари, что мистриссъ Горъ Гэмптонъ будетъ такого-то числа завтракать здсь въ общей зал гостинницы, васъ назвали бы сумасшедшимъ, и вы могли бы выиграть мильйоны.

— Не-уже-ли жь она должна завтракать въ общей зал? вскричали мы вс трое, или четверо вмст: — возможно ли это?

— Черезъ десять минутъ это будетъ «совершившимся фактомъ», какъ говорятъ французы, вскричалъ онъ: — потому-что въ гостинниц нтъ уголка незанятаго.

Мы нсколько секундъ молча переглядывались, милая Китти, и потомъ, какъ-бы нами овладла одна мысль, вс обратили глаза на папа. Что онъ думалъ — не могу угадывать, но конечно онъ почувствовалъ себя неловко, потому-что развернулъ газету и укрылся за нею.

— Я уврена, начала мама: — что и Мери Анна и Кэри, каждая охотно уступитъ свою комнату.

— Ахъ, съ удовольствіемъ, съ величайшимъ удовольствіемъ! вскричали мы. Но лордъ Джорджъ остановилъ насъ. — «Хуже всего здсь то, что она слишкомъ-деликатна, слишкомъ опасается обезпокоить кого-нибудь, тмъ боле людей незнакомыхъ. Я увренъ, что она не можетъ ршиться быть причиною такого безпокойства».

— Но какое же безпокойство?! Никакого безпокойства! Еслибъ ей могло быть достаточно одной комнаты.

— Одной комнаты! вскричалъ онъ: — одна комната въ такую минуту, цлый палаццо. Но именно потому-то и велико пожертвованіе.

Мы его увряли, убждали, что вовсе нтъ; что пріятность оказать услугу особ, которая принадлежитъ къ числу его друзей, не говоримъ ужь, особ, столь достойной всевозможнаго вниманія, съ избыткомъ вознаградитъ насъ за ничтожное безпокойство. Мы были краснорчивы, настоятельны, наконецъ мучили его, прося, чтобъ онъ предоставилъ самой леди ршить, согласится ли она принять наше предложеніе.

— Пусть же будетъ по-вашему, вскричалъ онъ и бросился внизъ передать наше приглашеніе.

Когда онъ покинулъ комнату, мы посмотрли другъ на друга, будтобы глубоко сознавая, что сдлали нчто великодушное и возвышенное, но въ то же время безпокоясь, что не соблюли всхъ условій тонкой деликатности. Мама выразила предположеніе, что папа долженъ былъ самъ отправиться передать наше приглашеніе. Онъ, напротивъ, говорилъ, что это обязанность мама или одной изъ насъ. Джемсъ думалъ, что приличне всего учтивая записка. «Мистриссъ Кенни Джемсъ Доддъ, изъ Додсборо, свидтельствуя свое глубочайшее почтеніе» и такъ дале, что и дастъ намъ случай выставить имя нашего родоваго имнія, не говоря ужь о той выгод, что наша односложная фамилія округлится благозвучнымъ дополненіемъ. Джемсъ отстаивалъ свое мнніе съ такимъ успхомъ, что я принесла свой письменный ящикъ и раскрыла его на стол, за которымъ завтракали мы, какъ лордъ Джорджъ отворилъ об половинки дверей и произнесъ: «мистриссъ Горъ Гэмптонъ!»

Ты будешь въ-состояніи судить о нашемъ замшательств, милая Китти, когда я скажу теб, что мама была въ пеньйор и безъ чепца; папа въ гадкомъ своемъ старомъ фланелевомъ шлафрок, съ черными пятнами, которыя называетъ онъ «рябинками», и въ мховыхъ сапогахъ, которые носитъ поверхъ брюкъ, такъ-что совершенно походитъ на калмыка, который нарисованъ на картин въ роман «Елисавета или сирота изгнанница»; мы съ Кэри были въ папильйоткахъ, безъ корсетовъ, а Джемсъ въ пестрой матросской блуз и охотничьихъ кожаныхъ брюкахъ, подпоясанъ краснымъ ремнемъ и съ огромною своею трубкою въ рук — живописная, если не изящная группа. Привожу эти подробности, милая Китти, не потому, чтобъ он были важны, а для-того, чтобъ ты лучше поняла восхитительный тактъ нашей дивной гостьи. Особа, не столь превосходно-воспитанная, нашла бы наше положеніе неловкимъ, можно сказать, почти-смшнымъ. Мама старается натянуть свою скудную драпировку хотя до половины чулокъ; папа хлопочетъ куда бы спрятать ноги; Джемсъ силится ускользнуть въ забитую наглухо дверь; мы съ Кери, покраснвъ, рвемъ съ себя бумажки — изъ всего этого выходила такая сцена, на которую особа, непривыкшая къ деликатнйшему великосвтскому обращенію, не могла бы смотрть безъ смха.