Семья

Я молчала, понимая, что Катька права. Но внутри, кроме сомнения, был и страх. Я почему-то была уверена, что мама воспримет это в штыки. Мне никогда не давали идти за своей мечтой. Мечту за меня обычно выбирала мама и очень грамотно это обосновывала, не забывая надавить на жалость, перед которой я всегда пасовала.

– Подумай, – буркнула Катька, когда мы остановились возле подъезда. – Место хорошее. Я бы не звала тебя в неизвестность, да я там уже два года работаю и учусь параллельно. У нас филиалы чуть ли не каждый день в других городах открываются, так что работы жопой жуй. Хуярь, только в путь.

– Я подумаю, – тихо ответила я, кутаясь в куртку. Апрель выдался холодным. На Катьке была модная кожанка, а я носила все ту же куртку, что и в школе. Только сейчас она была мне как раз. Катька видела это и молчала, чтобы не ранить меня еще сильнее.

– Ты же понимаешь, что выбор рано или поздно придется сделать? – спросила она и, улыбнувшись, обняла меня. – Ты же лучшего достойна, родная. Всегда была достойна. Больше, чем кто-то еще.

– Спасибо, – я быстро утерла слезы, заставив Катьку рассмеяться.

– Так, а ну отставить сырость, а то сама разревусь, – хохотнула она, а потом добавила. – Хорошенько подумай. Телефон мой есть. Найдемся.

– Найдемся, – кивнула я и с тоской посмотрела наверх, где меня ждала с работы мама.

Мама не закатывала мне сцен, потому что знала, что я с Катькой. Правда поджала недовольно губы, демонстративно меня обнюхала и, проворчав что-то под нос, уселась за стол. Я помыла посуду, замочила грязные вещи в тазу и, заварив себе чай, села напротив мамы.

– Катька предложила к ней пойти, – тихо сказала я, наблюдая за маминой реакцией. – Им менеджер по продажам нужен.

– А ты продавать умеешь? – рассмеялась мама. – Говорить-то толком не научилась. Да и какие продавцы, а? Стыдоба одна. Вот пусть Катька и работает, раз хочется. Всегда знала, что она дурная.

– Нет, мам. Она в офисе работает. На телефоне. Строительную технику продают, – мотнула я головой. Мама замолчала и прищурилась. – Зарплата хорошая, график удобный. Катька сказала, что с начальником поговорит насчет меня.

– Не позорилась бы, – вздохнула мама. – Какие продажи? А ну как опять дефолт? А на мясокомбинате точно сытой будешь и при деле.

– Мир меняется, – ответила я и вздрогнула, увидев ненависть в маминых глазах.

– Меняется, ага. Ты только не меняешься. Такая же дурная и наивная, как и папка твой.

– Ты сама говорила, что денег не хватает, – вывернула я в другую сторону. Если бы я отложила разговор на завтра, то никогда бы не решилась на это. Поэтому пыталась уговорить маму. Убедить мне поверить.

– Лучше синица в руках, – важно заявила она. – Чем журавль в небе. Голову себе не забивай и спать иди.

Я поняла, что разговор окончен и, вздохнув, отправилась в свою комнату.

Может, мама права? Она никогда меня не обманывала. Да, у меня был страх, что Катькина сказка развалится и меня не возьмут обратно на мясокомбинат. Но была и надежда на лучшее. Крохотная маленькая искорка тлела внутри, наполняя душу теплом. Катька сказала, что рано или поздно мне надо сделать выбор. Я понимала, о чем она говорила. И чем больше понимала, тем больше сомневалась.

Вздохнув, я дождалась, когда семья ляжет спать, завела будильник на шесть утра и достала из тайника дневник. Открыла тетрадку и перечитала последние воспоминания. Скривилась, словно ножом по сердцу полоснули и, взяв ручку, задумалась.

– «Каждый волен выбирать. Так чем я хуже?».

Глава седьмая. Прощание.

Мама долго сопротивлялась и не желала, чтобы я увольнялась из мясокомбината, а я не оставляла попыток уговорить её. Мясокомбинат стал казаться мне огромной уродливой тварью, которая, довольно улыбаясь, смотрит на меня желтыми глазами-окнами и проглатывает, чтобы потом изрыгнуть в конце рабочего дня обессиленной и бездушной. Лида тоже заметила изменения в моем поведении, но снова переборола себя и с советами ко мне не лезла.

Дома все было по-прежнему. Я так же готовила после работы, стирала и убирала квартиру, попутно бегая за лекарствами для мамы в аптеку. То мигрень, то сердце, то давление… Каждый раз у неё обнаруживалось что-то новое. Я уходила в свою комнату и через десять минут мама, охая, вставала с дивана и шла на кухню, чтобы выпить кофе.

Однажды я задержалась на работе до полуночи. Сломался пельменный автомат, и мы вручную упаковывали пельмени в пакеты, а потом запаивали на «горячем» столе. Понятно, что, когда закончили, служебный автобус уже уехал и рабочим пришлось добираться до дома своим ходом. Кто-то, как Лида и Анька, остались в подсобке, потому что завтра у них была еще одна смена, а я, отработав второй день, отправилась на выходные и, выйдя через проходную на улицу, тоскливо улыбнулась, втянула носом холодный весенний воздух и медленно пошла вперед. До дома три часа пешком, как раз голову проветрю.