Читаем Семья и семейное воспитание: кросс-культурный анализ на материале России и США полностью

Выходя за рамки ролей, мы наполняем нашу повседневную жизнь, расширяя границы межличностного собственного «Я», это и есть социальное собственное «Я» (Fiske, 2004/ Оно может быть подчинено нашим наиболее земным ролям (например, мать, отец, дочь, сын). Аспекты социального собственного «Я» являются наиболее полными (цельными) и ценными. Они, по существу, как и мы, соответствуют среде и могут быть или прозрачными для случайного наблюдателя (например, Я – афроамериканец), или очень смутными, пока ему не известны язык или какие-то другие признаки принадлежности (например, Я – выживший в бойне, истреблении). Заметим, что литература оказывает свое влияние на исследование устного рассказа и собственного «Я» относительно передачи традиций посредством семейного дискурса внутри поколений, особенно когда на карту поставлены мультикультурные проблемы (Cheng & Кио, 2000; Cheshire, 2001; Friedman et al, 2004; Gordon, 2004; Kellas, 2005; Kyratzis, 2005; Miller et al., 1997; Miller et al., 2005; Randall & Martin, 2003; Richards, 1997; Stone, Gomez, Hotzoglou & Lipnitsky, 2005). Несмотря на то, что природа рассказов меняется так, как это происходит среди многих современных американских семей сегодня, истинное назначение (цель) может способствовать многим мотивам. Среди них – приспособление к современной культуре или сохранившимся аспектам прошлой культуры (Stone, 2005), или просто к присваиванию в течение длительного времени традиций культурной иконографии семьи (Scobie, 1979). Нет необходимости в получении иммигрантского статуса, можно освоить культурные традиции посредством слушания устного рассказа внутри дома. Избавиться от таких традиций трудно, независимо от их этнического происхождения. Еще может быть так, что культурная трансмиссия играет особую роль в устном рассказе для мультикультурных семей.

Одно из наиболее значимых эмпирических исследований, которое указывает на применение устного рассказа и его взаимосвязь с культурой, рассматривает личностное изложение рассказа (Miller et aL, 1997). Миллер и его коллеги показывают манеру, в которой, например, тайваньские семьи использовали устный рассказ, чтобы передать смысл конфуцианской традиции, в то время как евро-американские семьи использовали устный рассказ, чтобы развлекать (занимать) и обосновывать предпоявляющиеся собственные «Я» их детей.

Ричардс (Richards, 1997) опросил 13 афроамериканских семей, проживающих в пригороде с детьми-подростками, о содержании их устных рассказов с целью определить, какие показатели являлись универсальными в передаче позитивных афроамериканских ценностей (что Ричардс называет африканским самосознанием). Двумя такими индикаторами являлись африканская идентичность и проактивное развитие достоинства. Ричардс далее доказывает, что родители не только передают эти ценности своим детям, но и то, что дети объединяют их в глубокий смысл собственного «Я», определяя эти показатели частью социального собственного «Я», то есть их африканского наследия.

В другой работе были опрошены китайско-американские дети предподросткового возраста, реагирующие положительно на устный рассказ и моделирование поведения для передачи культурной традиции и иконографии, а не противостоящие и негодующие на родительское давление с целью обеспечить сохранение их традиций после иммиграции в США (Cheng & Kuo, 2000).

Простота изложения семейного рассказа с целью продолжать традиции поколений прошлого, возможно, является самым значительным достоинством рассказа. Социальное собственное «Я» как продолжение межличностного собственного «Я» будет перерастать в соединение этих традиций, которые мы желаем перенести в нашу собственную взрослую жизнь, и, может быть, и то, что передача традиции посредством устного рассказа оставляет неизгладимый след, хотели бы мы этого или нет.

Литература

1. Bandura, А. (1989). Social cognitive theory. In R. Vasta (Ed.), Annals of child development (Volume 6, pp. 1-60). Greenwich, CT: JAI Press.

2. Baumeister, R. (1986). Public self and private self. New York: Springer-Verlag.

3. Baumeister, R., & Leary, M. (1995). The need to belong: Desire for interpersonal attachments as a fundamental human motivation. Psychological Bulletin, 117, pp. 497–529.

4. Baumeister, R. (1998). The self. InD.T. Gilbert, S.T. Fiske, & G. Lindzey (Ed.), Handbook of social psychology (Volume, pp. 680–740). New York: McGraw-Hill.

5. Brescoll, V. (2005). Attitudes toward traditional and nontraditional parents. Psychology of Women Quarterly, 29, 436–445.

6. Brown, J. (1998). The self. New York: McGraw-Hill.

7. Cheng, S.H., & Kuo, W.H. (2000). Family socialization of ethnic identity among Chinese American pre-adolescents. Journal of Comparative Family Studies, 31, pp. 464–483.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Лучшее в нас. Почему насилия в мире стало меньше
Лучшее в нас. Почему насилия в мире стало меньше

Сталкиваясь с бесконечным потоком новостей о войнах, преступности и терроризме, нетрудно поверить, что мы живем в самый страшный период в истории человечества.Но Стивен Пинкер показывает в своей удивительной и захватывающей книге, что на самом деле все обстоит ровно наоборот: на протяжении тысячелетий насилие сокращается, и мы, по всей вероятности, живем в самое мирное время за всю историю существования нашего вида.В прошлом войны, рабство, детоубийство, жестокое обращение с детьми, убийства, погромы, калечащие наказания, кровопролитные столкновения и проявления геноцида были обычным делом. Но в нашей с вами действительности Пинкер показывает (в том числе с помощью сотни с лишним графиков и карт), что все эти виды насилия значительно сократились и повсеместно все больше осуждаются обществом. Как это произошло?В этой революционной работе Пинкер исследует глубины человеческой природы и, сочетая историю с психологией, рисует удивительную картину мира, который все чаще отказывается от насилия. Автор помогает понять наши запутанные мотивы — внутренних демонов, которые склоняют нас к насилию, и добрых ангелов, указывающих противоположный путь, — а также проследить, как изменение условий жизни помогло нашим добрым ангелам взять верх.Развенчивая фаталистические мифы о том, что насилие — неотъемлемое свойство человеческой цивилизации, а время, в которое мы живем, проклято, эта смелая и задевающая за живое книга несомненно вызовет горячие споры и в кабинетах политиков и ученых, и в домах обычных читателей, поскольку она ставит под сомнение и изменяет наши взгляды на общество.

Стивен Пинкер

Обществознание, социология / Зарубежная публицистика / Документальное
Цивилизационные паттерны и исторические процессы
Цивилизационные паттерны и исторические процессы

Йохан Арнасон (р. 1940) – ведущий теоретик современной исторической социологии и один из основоположников цивилизационного анализа как социологической парадигмы. Находясь в продуктивном диалоге со Ш. Эйзенштадтом, разработавшим концепцию множественных модерностей, Арнасон развивает так называемый реляционный подход к исследованию цивилизаций. Одна из ключевых его особенностей – акцент на способности цивилизаций к взаимному обучению и заимствованию тех или иных культурных черт. При этом процесс развития цивилизации, по мнению автора, не всегда ограничен предсказуемым сценарием – его направление может изменяться под влиянием креативности социального действия и случайных событий. Характеризуя взаимоотношения различных цивилизаций с Западом, исследователь выделяет взаимодействие традиций, разнообразных путей модернизации и альтернативных форм модерности. Анализируя эволюцию российского общества, он показывает, как складывалась установка на «отрицание западной модерности с претензиями на то, чтобы превзойти ее». В представленный сборник работ Арнасона входят тексты, в которых он, с одной стороны, описывает основные положения своей теории, а с другой – демонстрирует возможности ее применения, в частности исследуя советскую модель. Эти труды значимы не только для осмысления исторических изменений в домодерных и модерных цивилизациях, но и для понимания социальных трансформаций в сегодняшнем мире.

Йохан Арнасон

Обществознание, социология
Социология. 2-е изд.
Социология. 2-е изд.

Предлагаемый читателю учебник Э. Гидденса «Социология» представляет собой второе расширенное и существенно дополненное издание этого фундаментального труда в русском переводе, выполненном по четвертому английскому изданию данной книги. Первое издание книги (М.: УРСС, 1999) явилось пионерским по постановке и рассмотрению многих острых социологических вопросов. Учебник дает практически исчерпывающее описание современного социологического знания; он наиболее профессионально и теоретически обоснованно структурирует проблемное поле современной социологии, основываясь на соответствующей новейшей теории общества. В этом плане учебник Гидденса выгодно отличается от всех существующих на русском языке учебников по социологии.Автор методологически удачно совмещает систематический и исторический подходы: изучению каждой проблемы предшествует изложение взглядов на нее классиков социологии. Учебник, безусловно, современен не только с точки зрения теоретической разработки проблем, но и с точки зрения содержащегося в нем фактического материала. Речь идет о теоретическом и эмпирическом соответствии содержания учебника новейшему состоянию общества.Рекомендуется социологам — исследователям и преподавателям, студентам и аспирантам, специализирующимся в области социологии, а также широкому кругу читателей.

Энтони Гидденс

Обществознание, социология