Семья напрокат

– Это не просто запонки. Они принадлежали отцу Ангелины и Максима. Это единственное, что у меня осталось в память о сыне. Думаю, он был бы счастлив увидеть Максима с этими запонками.

Полонский закусил губу, но по его покрасневшему лицу я поняла, что он борется со своими эмоциями. Перевела взгляд на Ангелину – она стояла вся в слезах.

Я уже хотела было отправиться на своё место, но женщина жестом остановила меня:

– Нет-нет, дорогая. На ёлочке ещё есть подарок для тебя.

С замиранием сердца я вновь отправилась на поиск. Круглую бархатную коробочку алого цвета я нашла на нижних ветках, и долго держала её в руках, не решаясь открыть. Почему-то у меня было предчувствие, что внутри меня ждёт что-то важное, особенное.

– Ну же, открывай.

Старушка приободрила меня, но голос её дрожал при этих словах. И я поняла, что права – там что-то ценное. Ценное не в дороговизне, а в памяти. Ведь всем эта женщина подарила важные памятные подарки, которые она берегла всю жизнь.

Ангелине – свою свадебную брошь, Итену – галстук-бабочку своего покойного мужа, Максиму Дмитриевичу – запонки его отца.

Вздохнув, я потянула бархатную крышечку вверх и затаила дыхание – внутри коробочки лежало тонкое серебряное кольцо с круглым розовым камнем.

Любопытная Ангелина тут же обогнула стол, и заглянула из-за плеча в коробочку. Увидев тонкое серебряное кольцо, она небрежно скривила свой носик:

– Аааа, серебро. Мне-то бабуля подарила золотую брошку. Ну и правильно, ты-то ей не родня.

Агриппина Яковлевна немедленно прищурилась, и процедила:

– Ангелина, ты дурно воспитана! Иногда ценность подарков определяется не рыночной ценой! Это не просто серебряное кольцо! Это наша фамильная драгоценность. Оно передаётся из поколения в поколения, уже много лет. И так, как Лизонька первой родила наследника нашему роду, кольцо принадлежит ей. Когда у Илюши появится наследник, она передаст кольцо в следующее поколение.

Девушка мгновенно сверкнула глазами, а я испуганно ойкнула – ведь всё это обман, фикция. У меня нет никаких прав на это кольцо. Но Полонский тут же ободряюще похлопал меня по плечу и собственноручно надел кольцо на мой палец – оно было слегка великовато.

– Спасибо, бабуль. Я тебя понял. Правда, Лизе оно несколько великовато, кольцо будет лежать в сейфе. Оно не для того, чтобы его носили.

Я выдохнула. Это – разумное решение. А потом, когда объявится настоящий Илья, пусть кольцо передадут ему. Ни я, ни Никита, к нему отношения не имеют.

Затем Максим Дмитриевич вытащил с подоконника огромную коробку, перевязанную бантиком, и я вздрогнула. Это я никому не покупала. Значит, мужчина сам приобрёл какой-то подарок. Неужели, мне?

– А это – моему сынишке. Он проснётся, и утром найдёт свои подарки.

Мужчина, нежно улыбаясь, поставил коробку под ёлку, а у меня на глазах выступили слёзы – как бы я хотела, чтобы у моего сына действительно был такой любящий и заботливый отец!

– Ну, давайте отмечать!

Ангелина, бережно поправив у себя на груди фамильную брошь, подняла бокал вверх. Все дружно присоединились к ней.

………………………………

Разошлись по своим комнатам мы около двух часов ночи. Агриппина Яковлевна отправилась спать ещё раньше, сославшись на усталость. Но, скорее всего, ей тоже не просто далась процедура раздачи памятных подарков своей семьи.

Оказавшись, наконец, в спальне, я присела на кровать – спина и ноги нещадно болели. Синяк на колене, полученный в результате травмы, был ярко-фиолетового цвета. Аккуратно стащила чулки, пытаясь не задеть больное колено.

– Хорошая у нас парочка. У меня спина травмирована, у тебя – нога.

Он стоял возле кровати, скрестив руки на груди, и смотрел на меня, иронично улыбаясь. Я отметила, что он снова обратился ко мне на «ты», и внутренне возликовала.

– Да, это правда. Я сейчас упаду, так спать хочу.

– Да ты и так постоянно падаешь, ноги тебя не держат.

Его прищуренный взгляд внимательно ощупывал мою фигурку, и почувствовала себя голой под этим странным пристальным взглядом. Неловко поёжилась, отведя плечи назад.

Может, зря я решила остаться ночевать в спальне мужчины? Ведь мы выпили, и наши разумы затуманены алкоголем. Что может придти в голову этому хоккеисту?

Встала, убирая чулки в комод, и неожиданно была остановлена Полонским, который властно схватил меня за руку.

– Ай, больно, отпусти.

– Я ещё не получил свой новогодний подарок.

Максим Дмитриевич с силой притянул меня к себе, и я тут же упёрлась в его стальной торс, который ещё недавно с таким вожделением осматривала. Мужчина по-хозяйски положил свою огромную руку на мою попу, а вторую – запустил в волосы на затылке.

Меня как будто парализовало, а из глаз посыпались искры. Ноги стали ватными, а на голову будто надели толстую шапку-ушанку – я перестала слышать, видеть и воспринимать информацию.

А хоккеист нагнулся ко мне и властно захватил мой рот своими влажными, мягкими губами. И они снова имели привкус конфеты, как тогда, в прихожей моей квартиры.

Конечно, я не смогла сопротивляться – слишком много я думала о том поцелуе, слишком желала его снова ощутить на своих губах.