Семья Рутенберг. Семейная хроника

Лигово — Пулково. Саперы ночами ставили мины, а днём ко-

пали позиции для противотанковых пушек.

Перебегая зелёный луг у Пулковских высот, Абрам с Сыро-

вым попали под жестокий миномётный обстрел. На грех —

ни ямочки, ни канавки! Лежали вжимаясь в землю, всей спи-

ной ощущая низко летящие осколки. Когда немцы, наконец,

перенесли огонь, опрометью добежали до кустиков.

Яша

325

— Живой? Не задело? — У Абрама намокло кровью плечо.

Острый осколочек торчал, впившись в лопатку. Илье повезло

меньше. У него располосовало задницу.

— Твою мать! Неделю, небось, сидеть не смогу, — ворчал

он, пока Абрам перевязывал друга. В сущности, им жутко

повезло.

* * *

10 сентября в Ленинград прилетел Жуков. Его не ждали.

Офицер в проходной попытался не пропустить маршала

в Смольный:

— На вас не заказан пропуск. Жукова остановишь!

Жданов сидел в глубоком бомбоубежище, слушал план

минирования Ленинграда. Поняв, о чём речь, Жуков стукнул

кулаком:

— Обсуждать будем план обороны!

Прилетевший с маршалом генерал Федюнинский собрал

в штабе 42-й армии старших офицеров. Полковник Саввин

вернулся в восторге:

— Совсем другой настрой в штабе. Будем драться! Воро-

шилова отозвали в Москву. Нам отдают большую часть питер-

ских зениток, поставим их на прямую наводку. С Карельского

перебросят всё, что только возможно. Моряки по нашим заяв-

кам будут поддерживать огнем корабельной артиллерии. Глав-

ное — организация глубоко эшелонированной инженерной

обороны! Прямо для вас, капитан Рутенберг. Завтра в штабе

округа собирают сапёров фронта. Поезжайте. С Жуковым нам

и черт не страшен.

В коридоре Главного штаба Абрам столкнулся с Коноши-

ным. Обрадовались оба, но поговорить времени не было. Ми-

хал Михалыч на бегу расспросил друга: где он и что он.

— Удивительная судьба, Ароныч! Вот уж не думал увидеть

тебя офицером, да ещё и сапером. Но рота для тебя слишком

мелко. Ладно, это мы постараемся исправить. Беги. Ваше сове-

326

1941 – 1945 годы

щание начнётся через шесть минут, а меня ждёт начальство.

Как кончится, зайди в 46-й кабинет! Поговорим.

В 46-м кабинете Абрам вместо друга нашел записку и свер-

ток. Коношина срочно угнали под Лигово на рекогносци-

ровку. Зато подарок он оставил замечательный: наставления

и уставы по сапёрному делу, и пообещал в ближайшее время

добраться до их роты.

На другой день Абрама вызвал в штаб армии полковник

Саввин (его перевели с повышением) и приказал срочно развернуть

на базе роты отдельный саперный батальон.

— Из добротных укреплений русского солдата ничем не вы-

шибешь. Это не в чистом поле стоять, — сказал он.

Батальон пришлось создавать в разгар последнего штурма

Ленинграда. Цепляясь за каждую позицию, 42-я армия от-

ступала. У Стрельны немцы прорвались к Финскому заливу.

Но так и не смогли преодолеть упорное сопротивление на по-

следних верстах перед Ленинградом. 26 сентября наступление

захлебнулось. Началась осада.

Отдельный саперный батальон — хозяйство вполне самос-

тоятельное. Всё своё, даже начфин свой. Абрам с тоской вспо-

минал работу подручным у Андреича. Там было куда проще:

делай своё дело и ни за кого не отвечай.

Заедала отчётность. Начальство срочно требовало послед-

ние данные. Вместе с Корнеевым они сидели до поздней ночи,

в четыре руки рисовали карты-схемы. Начинж любил красиво

оформленные документы.

Утром собрался в Питер. Он старался бывать там пореже.

Уж очень страшен стал этот промерзший, голодный город, где

люди-призраки, шатаясь от слабости тащились по улицам.

И хорошо если в саночках — ведро воды, а то и покойник, увер-

нутый в старое одеяло.

Сыров помог ему разогреть мотор промерзшей полуторки

(легковых в батальоне не было), и дал мешочек с продуктами —

для близких.

В разгар последнего немецкого наступления Илья сообра-

зил: загрузил в грузовик всё съестное из уже горевшего сель-

Яша

327

мага. Эти запасы выручали батальон. Конечно, они недоедали.

Но всё же не так худо, как в Питере. В конце января увеличи-

ли норму, а на фронтовые 600 граммов (для своих Абрам отсто-

ял норму «первой линии»), да ещё с приварком, уже можно было

жить.

О командирах Сыров заботился особо. К счастью, о своей

семье Илья мог не думать. Успели выехать из Ленинграда

одним из последних эшелонов.

Близких людей в городе почти не осталось. Лёня дневал и

ночевал в цеху: своих женщин он отправил в эвакуацию до бло-

кады. Только в квартире у Ровенских ещё теплилась жизнь.

Когда мог, Абрам старался подкинуть им немного продуктов.

В сентябре один из учеников дедушки устроил Симу сест-

рой-хозяйкой в большой госпиталь. Там она и жила, забегая

домой раз-другой в неделю. Маня с фронтовой бригадой арти-

стов ездила то в Кронштадт, то на Карельский. Артистов всег-

да старались накормить, бывало, и с собой давали что-то. Муся

записалась в отряд активистов при райкоме комсомола. Хо-