Семья Рутенберг. Семейная хроника

в чужом городе. Но вы не один. Мы обязательно поможем. Най-

дётся и жильё, и работа, не сомневайтесь! Мир не без добрых

людей.

На улице Рива сказала:

— Молодец, мама! Но как же мы ему поможем? Алёшу нель-

зя обмануть.

— Что-нибудь придумаем. Вы езжайте домой, а я к Лёне,

на Суворовский.

Лёня нашел место модельщика в литейном цеху.

— Вятский? Да ещё Топоров? С топором да стамеской упра-

вится. Там мастер хороший, всему научит.

А комнату рядом с заводом сдала инвалиду Клавдия Евге-

ньевна, учетчик цеха, сороколетняя вдова с двумя детьми. Года

через два она родила Лёхе сына.

В коридоре, над входом в новое жильё молодой семьи, была

узкая антресоль. Перед ноябрьскими праздниками они нако-

нец до неё добрались.

Рива надела старенькое платье, укрыла волосы косынкой

и полезла. На кухонный стол поставила ещё и табурет, иначе

не достать, потолки высокие. Саша страховал её и принимал

барахло. Она вынула гору пыльных тряпок, старую керосинку,

велосипедную раму без колёс и в самом конце — корзину и

фибровый чемоданчик.

— Интересно, что там? — сказала Рива. — Без меня не от-

крывай, я только умоюсь.

Саша постелил на стол газету, поставил корзину и чемодан:

— Готова? Достаю неведомые сокровища. Изумрудное колье

и портрет прекрасной дамы XVIII века.

396

1941 – 1945 годы

Клада бывшие владельцы им не оставили. В корзине лежали

жалкие остатки богатого кузнецовского сервиза: два больших

блюда («Одно маме, одно нам, — заметила Рива») чайник без крышки,

соусник с отбитой ручкой и четыре блюдца. В чемоданчике — два

альбома для рисования (один совсем чистый), коробочка аква-

рельных красок и пучок кисточек.

Находка обрадовала Сашу. И в школе, и в институте он

неизменно оформлял стенгазеты, да и в изокружок при двор-

це пионеров ходил почти год.

После обеда он отмыл кисти и сел рисовать вид из окна:

три дерева с бурой, пожухшей листвой, Фонтанку.

Техника акварели трудна. Поспешишь — сразу испортишь

всю работу. У Саши хватало терпения дождаться, пока не вы-

сохнут мазки, и потом набирать на кисть другой цвет.

Он рисовал часами. Портреты жены, тёщи, соседских ребя-

тишек. Натюрморты. Но чаще всего пейзаж перед окном. Тот

каждый день был другим, новым.

Рива только радовалась. Хорошо, что Саша нашёл занятие

по душе. Ведь для него и прогулка по Ленинграду — тяжелая

работа. Блюма разыскала у букинистов книгу «Акварель» и

подарила ему вместе с гравюрой Остроумовой — Лебедевой.

Под новый год на них свалились нежданные гости: пришла

Симочка с мужем.

Профессор Рождественский, наконец, оформил развод с опо-

стылевшей женой. Сегодня они с Симой зашли в ЗАГС и тихо

расписались. Маня уехала на гастроли. И Сима привела мужа

к самым близким друзьям. Впрочем, вино и закуски она при-

несла с собой, чтобы не поставить их в неудобное положение.

Пока женщины хлопотали, накрывая на стол, мужчины

курили у окна. Профессор взял неоконченный пейзаж: засне-

женные ветки, покрытая льдом вода.

Кирилл Валентинович рассматривал акварель с удивле-

нием:

— Неужели это ваша работа? Прекрасная вещь, вполне на

профессиональном уровне. Скажите, Александр Максимыч,

вы не хотели бы солидно подработать?

Яша

397

Медгиз поставил в план 1945 года книгу профессора Рож-

дественского «Оперативная урология». Всё бы хорошо, но не

было художника, что бы изготовить нужные иллюстрации.

До войны в Ленинграде было двое, но один умер в блокаду,

второй на Литейном попал под разрыв снаряда. В Москве

был только один художник, выполнявший подобные работы.

К нему очередь года на три. Кирилл Валентиныч вынул обра-

зец рисунка:

— Сможете сделать?

— Надо попробовать.

Так коробочка с акварелью и нечаянная встреча круто по-

вернули жизнь Александра Коршунова. Он получил диплом

в Горном, но работать на нищую инженерную зарплату в КБ

не пошёл. Акварельная кисточка дала куда лучший заработок.

На первый гонорар за рисунки в книге Рожденственского Саша

заказал в Москве дорогой качественный протез с индивиду-

альной подгонкой. В бесплатном он так и не смог ходить. Скоро

ему начали заказывать и иллюстрации к детским книжкам.

Абрам, Гриша

Абрам (1899). Грюнберг Григорий Хаимович (1906), муж Цили

Отдельный сапёрный батальон стоял в большой крестьян-

ской усадьбе, верстах в десяти от Кенигсберга. Хозяин сбежал

со всем семейством, батрачившие на него бабы подались по до-

мам: кто в Польшу, кто в Белоруссию. В усадьбе остались Катя

и Оля, две чернобривых дивчины из-под Полтавы. Доили

коров, прибирались, и успешно кокетничали с молодыми офи-

церами. Похоже было, что отсюда они уедут уже с мужьями.

Впервые за всю войну Абрам спал на тонких белоснежных

простынях, на пуховой перине. К завтраку девочки подавали

свежее масло, сметану. Благодать!

398

1941 – 1945 годы

Впрочем, война ещё не кончилась. Зашел новый адъютант

батальона Козлёнок. Две недели назад его прислали вместо

Володи Корнеева. Не повезло Вовке. Всю войну прошёл без ца-