Семья Рутенберг. Семейная хроника

пряжения всех сил из этого кризиса вытаскивают.

— Думаешь, у кронштадцев нет ни одного шанса?

— Почему? Шансы есть, головы нету. Найдись у них свой

Бонапарт, он бы уже сегодня высадил десант в Питере. Все

рабочие — за них. Даже у нас, на Арсенале, где процент партий-

цев очень высок, ждут прихода балтийцев. И никто не сочувст-

вует Зиновьеву. Большая часть армии — тоже ненадёжна.

В такой ситуации победу даёт только стремительное наступ-

ление. Любая задержка — проигрыш. А они митингуют.

— Да. Льву Давыдычу нужна неделя-две собрать силы.

А ведь захвати они Питер, и не останавливаясь рвани вперёд,

да не на Москву, а южнее, на смычку с Антоновым, всё гляде-

лось бы иначе.

— Если бы да кабы.

Пятого приехал Тухачевский, назначенный командармом

7-й армии с самыми широкими полномочиями. Рутенберга

вызвал Аралов (вспомнил! ), приказал выделить три машины

и обеспечить круглосуточное обслуживание штаарма. При-

шлось составлять график. На круглосуточную работу шофе-

ров не хватало.

— Опять мне садиться за баранку. . — вздохнул Абрам.

После обеда повёз Тухачевского в Сестрорецк, оттуда —

в Ораниенбаум. Именно с этих точек, самых близких к остро-

ву Котлин, командарм планировал удар по Кронштадту.

Рекогносцировка не обрадовала. Штурм крепости по слабо-

му мартовскому льду, двенадцать вёрст с Севера и семь с юга,

выглядел почти безнадёжным.

Тухачевский вышел из машины, прошёл по льду с версту,

прикидывая, как придется идти его бойцам. Вернулся. Уже

стемнело.

— Главное дело, ждать нельзя. — сказал он, — Лёд слабеет

с каждым днём. У них 27 тысяч штыков и прекрасная артилле-

рия. У нас — половина. И пушек меньше.

— Кто у них командует? — спросил член РВС.

74

1917 – 1925 годы

— По агентурным данным, в их штабе обороны адмирал

Дмитриев и начальник артиллерии крепости генерал Козлов-

ский. Ещё и артиллерия линкоров у них.

Кронштадту предъявили ультиматум. Восьмого марта

14 тысяч бойцов, двумя колоннами, пошли на штурм.

Атака была отбита с очень большими потерями.

* * *

Передав баранку по смене Петру Петровичу, Абрам забрал

своих и пошёл к тёте. У Ровенских они не были уже давно.

Симочка у дверей схватила Марика за руку, повела к себе —

играть. А взрослые как обычно уселись за самоваром.

Изменился дом Ровенских! И к ним вселили три семьи,

«уплотнили». Правда две комнаты заняла семья доктора

Шумина, ученика Моисея Абрамыча. С другими соседями

было сложнее.

В столовой по-прежнему на белой скатерти шумел самовар.

— Тебе как всегда достаётся, — сказала тётя. — Опять

возишь больших начальников.

— Нынче — самого Тухачевского. А что делать?

— Время тревожное, — заметил Моисей Абрамыч. — Слы-

шал? Зиновьев приказал снять все заградотряды. На рынке

уже можно что-то купить. Десять миллионов золотом ассиг-

новано на закупку продовольствия для Питера. Так что неиз-

вестно, чем кончится восстание, а нам уже стало полегче. Как

изменился флот! Ведь в семнадцатом Кронштадт был главной

опорой Ленина. Отыгрывается большевикам грабёж деревни.

— И флот не тот, и матросы не те. Да жаль, задушат послед-

ний порыв России к свободе, — ответил Абрам. — Упустили

время. Троцкий успел собрать достаточные силы. Первые

штурмы морячки отбили. Но следующий будет куда мощнее.

Тухачевский добился отсрочки на неделю для подготовки.

И уж этот он организует по всем правилам науки.

— Ленин прислал триста делегатов Десятого съезда Пар-

тии для активной политработы в атакующих частях. Что-что,

Семья

75

а действовать в критической ситуации эти якобинцы умеют, —

заметил дядя.

— Оставьте наконец разговоры о политике! — возмутилась

Маня. — Слышать о ней не хочу.

Ночью в белых маскхалатах на штурм пошли красноармей-

цы. Прячась от прожекторов, падали на мокрый лёд, тонули

в полыньях. Но на третий день ворвались в крепость. Восемь

тысяч матросов ушли по льду в Финляндию. Остальных разо-

слали по тюрьмам и концлагерям.

Кронштадский мятеж показал невозможность продолжать

политику «военного коммунизма». Ленин взял курс на НЭП.

Роза

Роза (1901) — Моргенштерн Теодор Давидович (1893) — сын — Давид (1918)

Солнечным сентябрьским днем 1917-го семья Ровенских на

перроне нетерпеливо дожидалась смоленского поезда. Роза

ехала с женихом!

Квартиру вымыли, выскребли и прибрали, как к Пасхе.

Циля с мамеле весь день накануне колдовали на кухне, готови-

ли что-то необыкновенное.

Арон Яковлевич с Исаком с утра пошли к парикмахеру.

Такой гость!

Но вот подошел смоленский поезд. И на площадке Рейзл

в модной шляпке. Рядом — доктор Моргенштерн. Тонкий,

изящный, и даже его невысокий рост (на полголовы ниже Розы) не

бросается в глаза. Форма военного врача ему очень идёт.

Гостей провели в дом. Голда Исаковна прежде всего хотела

узнать все подробности о родных Теодора. Добрый род важнее

богатства.

Семья жениха по местечковым понятиям богатая, и пород-

ниться с ними — большая честь. Детей немного. Кроме млад-