Семья Рутенберг. Семейная хроника

ных тушить уже было нечего. Догорали угли лесной биржи

да чернел обгоревший остов локомотива. Уцелели лишь пара

сараев в стороне.

Арон Яковлевич оказался без работы. А тут и до войны най-

ти место было непросто.

Летом жить ещё можно. В прошлом году купили козу.

Есть чем заправить щи из молодой крапивы и щавеля. Голда

82

1917 – 1925 годы

с Цилей не вылезают с огорода. Овощи будут. Ещё с десяток

кур. Но что будем делать зимой?

— Как жить будем, Арон? Детей надо кормить, — сказала

Голда Исаковна.

Арон думал. В воскресенье на рынке встретил Илью Се-

меныча, знакомого столяра. Было время, тот часто приходил

на лесопилку. Ему откладывали лучшие дубовые и липовые

доски, иногда попадалась даже вишня.

— Как живете, Илья Семеныч? — подошел к нему Арон.

— Бог милует, — ответил столяр. — Мебель нынче людям

без надобности. Теперь я приспособился сундучки мастерить.

Окованный прочный сундучок нынче в цене. А ежели он

ещё и с хитрым замочком, тем более. Замки мне в Смоленске

знатный слесарь мастерит. Худо, масляная краска кончилась.

За крашенный платят больше, да и берут их охотнее.

У шурина Арона Яковлевича Моти Шропштейна в Смо-

ленске была москательная лавочка. Сейчас, конечно, закрыта.

Да какой-то запас, наверное, есть. Надо съездить, узнать.

— Если я достану краску, возьмешь в долю, Илья Семеныч?

— Знамо дело. Красить-то ты научишься, дело нехитрое.

Сговоримся! Хорошо бы олифы побольше, и краски: вохры,

умбры. Вообще, бери, какая будет! Сейчас ведь ни черта не

достанешь.

На другой день, посоветовавшись с женой, Арон Яковле-

вич поехал в Смоленск к сестре Риве. Циля напросилась с ним

вместе. Для девочки и Смоленск был столицей.

Им повезло. В Смоленск Арон с дочерью приехал 15 мая.

А 13 мая два полка только что созданной Красной армии

устроили в городе погром под привычным лозунгом: «Бей

жидов, спасай Россию!». Правда, сегодня это звучало: «Вон

жидов из советов и исполкомов!», но разбивали и грабили

еврейские лавочки и квартиры по-прежнему. Марш озверев-

шей толпы кончился на водочном заводе. Охрана не сопро-

тивлялась. Вскрыли склады и подвалы, сбили замки и пере-

пились.

Семья

83

Смоленцев и Иоффе, собравшие за ночь две роты надежных

людей, без труда арестовали наутро зачинщиков и загнали

остальных в казармы.

Лавочка Шропштейна выходила на Потемкинскую улицу.

Её разгромили и разграбили подчистую. Слава Богу, семья

уцелела. Соседи спрятали. Но те же соседи растащили всё, что

могли. Главное, унесли все съедобное. Часть мебели и барахла

потом вернули. Но куда делись два мешка муки, кастрюля

с гусиным жиром, и прочие припасы, заботливо спрятанные

в кладовке Ривы Яковлевны, можно было только гадать.

— Вэйз мир, Арон! — причитала Рива. — Чем мы прогне-

вали Адонаи, что он наказывает нашу семью. Как жить будем?

У вас в Ельне есть хоть коза и огород, а у нас что?

— Ладно, Ривеле, успокойся, — говорил Мотя. — Слезами

делу не поможешь. Выкрутимся. Глаза страшат, а руки делают.

— Неужто разграбили все запасы? — спросил Арон. — При-

знаться, я надеялся получить сколько-нибудь олифы и красок.

— Кое-что уцелело. Мы, евреи, народ битый. Помнишь, год

назад был погром в Рославле? Я тогда еще подумал, надо спря-

тать товар. Мы вырыли большой подвал под лавочкой. Стар-

шие сыновья уже подросли, могут лопату взять в руки. Изра-

иль обшил подвал старыми досками, там сухо.

И, Слава Богу, погромщики его не нашли. Я уж постарался,

что бы соседи не знали. Так что олифа есть, три бочки, и красок

найду. Дурак, не догадался там же и муку спрятать. А зачем

тебе краски, Арон? Ты ведь бухгалтер.

— Был.

Арон рассказал о пожаре лесопилки и о планах работы

с Ильей Семенычем.

— Родного человека как не выручить. А вы-то нам помо-

жете? Возьмешь на голодное время в Ельню трех младших?

А я дам тебе всё, что потребуется.

Наши старшие уже встали на ноги. Рувим работает в Мин-

ске. Израиль устроился курьером в штабе Запфронта, получает

красноармейский паёк. Симу осенью выдали замуж. А мы уж

как-нибудь перебьемся.

Арон Яковлевич согласился.

84

1917 – 1925 годы

* * *

Дочку он увидел только вечером. Роза с мужем пришли

усталые, после тяжелого дежурства. Широкое платье уже не

скрывало её беременности.

— Задали нам работы эти погромщики, — сказал Теодор

Рувимыч, подвигая к себе тарелку борща. — До нас-то они

не дошли. Свернули к спиртозаводу. Так что пулеметы, при-

готовленные у входа в больницу, не потребовались. Зато ране-

ных и покалеченных хватило. Сегодня простояли за опера-

ционным столом больше трёх часов — трепанация черепа.

Повезло старику Товию, похоже выживет. Да и дочку он спас:

пока погромщики били его, девушка убежала.

— Много убитых? — робко спросила Циля.

— Обошлось без трупов. А могли быть. Толпа — страшная

вещь.

— Как у тети Ривы? — спросила Рейзл.

— Спрятались у соседей. Все целы. А лавочку разгромили и

что смогли — разграбили. Вот троих младших заберу в Ельню