Семья Тибо.Том 1

Ворвавшийся порыв ветра пронёсся по всей комнате и омыл помертвевшее лицо. Крылья носа дрогнули: немножко воздуха проникло в лёгкие. Вздохи были слабые, судорожные, поверхностные, зато выдохи бесконечно длинные: всякий раз чудилось, что этот затяжной выдох будет последним.

Жак подошёл к Антуану. И шепнул ему:

— Жиз приехала.

Антуан не пошевелился, только поднял на мгновение брови. Он не мог позволить ни на секунду отвлечь себя от этой упорной борьбы, которую вёл против смерти. Малейший недосмотр, и это колеблющееся дыхание совсем затихнет. Подобно боксёру на ринге, не спускающему глаз с противника, собравшему все свои помыслы воедино, напрягшему мускулы, чтобы отразить удар, Антуан не отводил глаз от больного. А ведь уже два дня подряд призывал как освобождение он эту смерть, против которой ожесточённо сейчас бился. Но об этом он как-то не думал. Пожалуй, он даже не совсем ясно отдавал себе отчёт, что эта угасающая жизнь — жизнь его отца.

«Сейчас привезут кислород, — твердил он про себя. — Продержаться можно ещё минут пять, скажем, десять… А когда будет кислород… Но нужно, чтобы руки у меня были свободны. И у сестры Селины тоже».

— Жак, пойди приведи кого-нибудь ещё, Адриенну, Клотильду, всё равно кого. Вы вдвоём будете его держать.

В людской — никого, Жак бросился в бельевую. Там сидела Жиз со старушкой тёткой. Он заколебался… А время шло…

— Ладно, пускай ты, — сказал он. — Пойдём. — И, подтолкнув Мадемуазель к прихожей, добавил: — А вы стойте на площадке. Сейчас привезут кислородные подушки. Немедленно принесите их нам.

Когда они подошли к постели, Оскар Тибо был в обмороке. Лицо его полиловело, рот неестественно широко открыт. С уголка губ стекала буроватая жидкость.

— Быстрее, — шепнул Антуан. — Становитесь сюда.

Жак занял место брата, а Жиз — место сестры Селины.

— Нужно вытянуть ему язык… — обратился Антуан к сестре Селине. — Марлей… марлей берите…

Жиз с детства проявляла сноровку в уходе за больными, а в Англии прошла ещё специальный курс. Поддерживая больного, чтобы он не свалился на бок, она схватила его за кисть и, поймав одобрительный взгляд Антуана, начала сгибать и разгибать руку, согласуя свои движения с движениями сестры Селины, делавшей тракцию языка. Жак взял другую руку больного и стал делать то же самое, что Жиз. Но лицо старика налилось кровью, будто его душили.

— Раз… два… раз… два… — скандировал Антуан.

Дверь распахнулась.

Вбежала Адриенна с кислородной подушкой.

Антуан выхватил из её рук подушку и, не теряя ни секунды, открыв краник, сунул его в рот больному.

Последовавшая за тем минута показалась нескончаемо долгой. Но ещё не истекло шестидесяти секунд, как больному стало заметно лучше. Мало-помалу дыхание наладилось. Скоро присутствующие увидели, что кровь отхлынула от лица: кровообращение восстанавливалось.

По знаку Антуана, который, не спуская с отца глаз, прижимал к своему боку кислородную подушку, Жак и Жиз перестали делать искусственное дыхание.

И вовремя, во всяком случае для Жиз: она совсем ослабла. Всё вокруг неё завертелось. От постели шёл непереносимый запах. Жиз отступила на шаг, судорожно схватилась за спинку кресла, боясь потерять сознание.

Братья по-прежнему стояли, нагнувшись над постелью.

Господин Тибо, с грудой подушек под спиной, дремал; лицо его было спокойно, губы раздвинуты краником. Надо было всё время поддерживать его в сидячем положении и следить за дыханием, но непосредственная опасность миновала.

Желая пощупать больному пульс, Антуан передал кислородную подушку сестре Селине, а сам присел на край постели; и вдруг он тоже почувствовал всю тяжесть усталости. Пульс был неровный, замедленный: «Если бы он мог отойти вот так, потихоньку…» — подумалось ему. Он пока ещё сам не улавливал вопиющего несоответствия этого пожелания и той ожесточённой борьбы, которую он продолжал вести против асфиксии. Подняв голову, он встретился взглядом с Жиз и улыбнулся ей. До этой минуты он бездумно, как вещью, пользовался её услугами, даже не сознавая, что она — это она; а сейчас при виде Жиз его затопила внезапная волна радости. Но он тут же отвёл глаза и посмотрел на умирающего. И на сей раз он не мог не подумать: «Если бы только кислород привезли на пять минут позже, сейчас всё было бы уже кончено».

VI

Приступ удушья не дал г‑ну Тибо передышки, которая могла бы наступить после горячей ванны. Почти сразу же начались конвульсии; казалось, больной и подремал лишь затем, чтобы набраться новых сил для новых страданий.

Между первым и вторым приступом прошло более получаса. Но невралгические боли и боли в мочевом пузыре, очевидно, возобновились с прежней остротой, так как даже во время затишья старик беспокойно ворочался и стонал.

Третий приступ начался через пятнадцать минут после второго. А потом они стали следовать друг за другом через каждые несколько минут, то сильнее, то слабее.