Семья Звонаревых. Том 1

– У меня тоже отец именит и даже прославлен, – усмехнулась Варя, – а вот мне учиться не разрешают…

– Я верю, вы будете врачом. Обязательно будете, – убеждённо сказала Юдифь и, улыбнувшись, добавила: – Ведь у вас чистая, добрая и мужественная душа. Вы любите людей, вы готовы многим пожертвовать ради них – а это главное для врача.

– Я тоже не отчаиваюсь, – проговорила Варя. – Как ни мешает мне жизнь, а я иду – правда, в последнее время ползу – к своей цели… Если хотите знать, я сейчас завидую вам…

– Мне?.. Может быть, моей нищете? – горько усмехнулась Юдифь.

– Нет, тому, что вы учитесь, что вы можете учиться, где хотите, – объяснила Варя.

– Зато любой может безнаказанно обозвать меня грязной жидовкой, – печально сказала Юдифь.

– Впрочем, не так уж безнаказанно, – возразила Варя…

Уезжая, Юдифь пообещала чаще бывать у неё и дать ей конспекты за весь четвертый курс.

– Я буду очень, очень благодарна вам за это! – радостно сказала Варя.

С особым нетерпением Варя ждала встречи с Краснушкиным. Когда она приехала в Петербург, он был в заграничной командировке. Вернувшись в конце мая, готовил отчёт о своей поездке, а потом защищал докторскую диссертацию. Времени у Краснушкина было мало, поэтому виделись редко, и то мельком. Наконец Варя дождалась, Иван Павлович приехал к Звонарёвым на весь вечер.

Варя горячо поздравила его со званием доктора медицины и с новым интересным назначением: Краснушкин был оставлен при кафедре внутренних болезней Военно-медицинской академии.

– За поздравление – благодарю, – поклонился Иван Павлович и поцеловал её руку. – Конечно, я не собираюсь ограничиваться чтением лекций. Быть врачом и не лечить людей – это, по меньшей мере, дико, не правда ли? И если хотите знать, дорогая Варя, первый шаг моей новой деятельности начнется не на кафедре, а в комиссии по проверке состояния заключённых в тюрьмах и подобных им «решётчатых» заведениях.

– Это очень неприятная работа, – заметила Варя.

– Наоборот – замечательная работа! – возразил Краснушкин. – Помочь больным узникам, улучшить условия их содержания – разве это не прекрасно?! Подумайте, сколько чудесных людей – честных и самоотверженных борцов за народное счастье, томится сейчас и тюрьмах и подвергается бесчеловечным унижениям и оскорблениям. Их морят голодом, холодом, истязают, чтобы сломить волю. И вдруг я, Краснушкин, чем-то смогу облегчить их участь! Нет, что ни говорите, это приятнейшее занятие! Да, да, коллега, это так! – убеждающе подчеркнул он.

По лицу Вари пробежала тень печали.

– Мне очень хотелось бы быть вашей помощницей, Иван Павлович, – вздохнула она и, грустно взглянув на него, добавила: – Но, к сожалению, мне запрещают учиться.

– Никто вам не запрещает делать этого, Варя, – возразил Краснушкин. – Мы же, кажется, твёрдо договорились в письмах, что вы, Варенька, будете систематически штудировать медицинские учебники по институтской программе и как можно больше заниматься практикой. Насколько мне известно, практика у вас есть, а с теорией, думаю, вы тоже не отстали.

– Отстала, – призналась Варя. – Как подумаю, что придётся остаться недоучкой-фельдшером, без диплома врача, опускаются руки.

– Ну, это уж совсем ни к чему, – неодобрительно сказал Краснушкин. – Неужели вы думаете, дорогая свояченица, что я, хотя бы ради отдалённых родственных связей с вами, не использую своих возможностей, чтобы помочь вам? Вы будете врачом! Верьте мне, Варенька, будете! А для этого изучайте теорию и не вздумайте, не дай бог, провалиться на экзаменах за последние два курса.

Варя недоверчиво улыбнулась.

– Вы серьёзно, Иван Павлович?

– А разве такая важная персона, как доктор медицины, к тому же работающий в медицинской академии, может шутить? – с напускным высокомерием ткнул себя пальцем в грудь Краснушкин и тут же рассмеялся, по-дружески потряс Варину руку. – Конечно, серьёзно… Если хотите знать, то я уже веду соответствующую подготовку к этому делу.

Этот разговор окрылил Варю надеждой, и она с особым усердием взялась за книги и составленные Юдифью подробные конспекты…

Однажды утром к Варе в Любань нежданно-негаданно нагрянул Блохин. Он торопился, кратко сообщил о том, что Шура с детишками живёт с ним в Колпино, что там он под другой фамилией работает токарем на военном заводе.

– А к вам меня, Варвара Васильевна, привела крайняя нужда, – проговорил он извиняющимся тоном. – Вы уже много сделали для нас, – я имею в виду не себя, конечно, а… сами знаете кого… там, в Красноярске. Мне и посоветовали товарищи обратиться к вам с одним делом, может пособите нам…

– Что вас интересует, Филипп Иванович? – несколько натянуто спросила Варя.

Теперь, когда Краснушкин пообещал ей помочь получить диплом врача, она боялась рисковать и каким-то образом, даже в малейшей степени, вернуть себе репутацию «неблагонадёжной».

– Дело-то с виду и безобидное, а для нас позарез нужное, – провёл Блохин рукой по кадыку.

– Что ж именно? – вновь спросила Варя.

Блохин оглянулся по сторонам, кивнул на дверь в соседнюю комнату:

– Как тут стены – без ушей?

– Сейчас я в квартире одна, – успокоила его Варя.