Семья Звонаревых. Том 1

Вконец рассерженный замеченными непорядками, Никитин рвал и метал. К счастью, в это время перед ним предстали керченские власти во главе с градоначальником, полковником Климовичем.

Градоначальник пригласил командующего войсками в свой городской дворец, расположенный неподалеку от набережной. Здесь, в тиши и прохладе, за богатым столом Никитин провёл весь день и только к вечеру вернулся в крепость. После чудесного кипрского вина он настроился уже совсем благодушно и не без юмора вспоминал утренние происшествия на параде.

Немного отдохнув, он в кругу старших офицеров крепости подвёл итоги своей смотровой деятельности. Начал с артиллерийской подготовки и признал её хорошей. Поскольку она являлась основной в береговой обороне крепости, то и вся боевая подготовка гарнизона крепости была признана удовлетворительной.

– За отлично проведенную смотровую артиллерийскую стрельбу считаю необходимым объявить благодарность командиру артиллерии полковнику Суетнёву и особо – штабс-капитану Борейко, – сказал Никитин в конце своего выступления.

Отъезд командующего состоялся на следующий день. Снова от штаба крепости до пристани по обеим сторонам дороги шпалерами выстроились солдаты. Никитин, стоя в экипаже и опираясь рукою на плечо кучера, зычным голосом здоровался с частями и благодарил их за службу. В ответ гремело:

– Здравия желаем! Рады стараться!

Неподалеку от пристани Никитин увидел Борейко и приказал остановиться. Выйдя из коляски, генерал трогательно попрощался со штабс-капитаном, облобызавшись с ним крест-накрест.

– Для меня, как старого артиллериста, разбитые вдребезги мишени – самое лучшее зрелище. Если что-либо понадобится, пиши, сынок, прямо ко мне. Всем, чем только смогу, окажу помощь боевому портартурцу, – сказал он на прощанье.

Комендант, Суетнёв и Фирсов почтительно наблюдали за это сценой.

На пристани Никитин направился было к поджидавшему его катеру. Но тут неожиданно появился солдат с подносом, уставленным бокалами с шампанским. Только после хорошего «посошка» генерал, наконец, отбыл на свою яхту.

Катер, прыгая на волнах, быстро понёсся в море. Как только Никитин ступил на палубу «Эреклика», загремел прощальный салют флагу командующего.

В крепости вздохнули свободно.

Глава 8

С некоторых пор Борейко начали замечать, что письма в их адрес приходят с опозданием на день, иногда на два, по сравнению с письмами их соседей. Это навело на мысль о возможности просмотра их писем на почте. Хотя Борейко и их корреспонденты – Звонарёвы и Енджеевские – соблюдали при переписке очень большую осторожность, тем не менее просмотр был крайне нежелательным. Возникла необходимость перемены почтового адреса. Ольга Семёновна предложила писать до востребования на город. Но это тоже не гарантировало писем от перлюстрации.

Чтобы окончательно проверить свои подозрения, Ольга Семёновна решила разузнать на крепостной почте, как обстоит дело с доставкой писем на их имя. Помочь ей вызвалась соседка – Нина Александровна Селезнёва, знакомая с начальником почтовой конторы Носовым.

Почтмейстер был уже немолодой и четверть века прослужил в почтовых учреждениях. В пятнадцатилетием возрасте он пошёл работать письмоносцем, а через пять лет, сдав экзамен на первый классный чин, стал коллежским регистратором.

Как только началась война с японцами, Носов почуял возможность быстрого продвижения по службе и отправился в действующую армию. В Маньчжурии ему «повезло», он был ловок и нечист на руку: многие переводы и посылки так и не увидели своих адресатов. Зато Носов сколотил небольшой капитал. Это дало ему возможность заняться различными поставками для армии. Его аферы приняли столь широкий размах, что привлекли внимание судебных органов. Махинации были раскрыты. Помогла мукденская катастрофа, во время которой погибли опасные для Носова документы.

Там же, на фронте, Носов по личной инициативе занялся просмотром поступающих из России писем. Таким образом ему удалось раскрыть несколько солдатских организаций РСДРП. Он немедля выдал их жандармам, за что получил чин коллежского советника и орден.

Революционные события сильно напугали Носова. Боясь возмездия за предательство, он избрал провинцию и ограничился скромной должностью начальника керченской крепостной почтовой конторы. Но и здесь, как и на Дальнем Востоке, занялся перлюстрацией писем, считая эту работу своим истинным призванием в жизни. Он ловко вскрывал любое письмо, умело разбирал шифровки, прочитывал самые секретные бумаги штаба крепости. Ни Фирсов, ни жандармский ротмистр Саблин даже не подозревали этого.

Любезный и предупредительный с окружающими, Носов производил впечатление обаятельного человека, но в глубине души был сух и чёрств. Жену, на которой женился по расчёту, не любил, но на хорошеньких женщин засматривался. К вину не имел пристрастия, твёрдо памятуя, что под пьяную руку можно и проболтаться.