Семья Звонаревых. Том 1

Около восьми часов вечера артиллерийские офицеры собрались у гарнизонного собрания в ожидании прибытия начальства. Дневная жара уже сменилась вечерней прохладой, с моря тянул мягкий, освежающий бриз. На Крутелку – в небольшой скверик, расположенный против гарнизонного собрания, пришло почти всё население Ак-Буруна. Гремел духовой оркестр, молодежь танцевала, пожилые судачили о прошедшем артиллерийском учении.

Приезд Суетнёва и Холодовского прервал веселье, офицеры потянулись в собрание. Начался подробный разбор дневной стрельбы. Суетнёв вёл его неторопливо, не упуская ни одной ошибки начальников секторов и командиров батарей. Особенно досталось Юрковскому за плохую стрельбу передового сектора.

– Только совершенно неудовлетворительной артиллерийской подготовкой командиров батарей, офицеров, наводчиков и орудийной прислуги можно объяснить подобные ошибки, – строго указывал Суетнёв. – Подполковник Юрковский должен сделать для себя соответствующие выводы и принять самые энергичные меры к улучшению боевой подготовки своего батальона.

Более удачной была признана стрельба тылового сектора, сумевшего уничтожить ту мишень, которая фактически уже почти прорвалась через пролив. Под конец Суетнёв остановился на действиях центрального сектора, дав хорошую оценку батарее Борейко.

Подводя итоги разбора, генерал Холодовский оценил стрельбу керченской крепостной артиллерии в целом как удовлетворительную и предложил Суетнёву в ближайшее время ознакомить всех офицеров с методами и приёмами обучения солдат, применяемыми Борейко.

Из офицерского собрания Борейко и Селезнёв отправились прямо в роту. Штабс-капитан приказал собрать солдат перед казармой и сообщил им о высокой оценке смотровой стрельбы.

– Спасибо, братцы, за хорошую работу! – закончил он свою речь.

– Рады стараться, вашбродь! – дружно, весело ответила рота.

– Помните, в любую минуту мы должны быть готовы не только к смотровой, но и к боевой стрельбе. Я верю, что и под огнём противника вы будете такими же расторопными и меткими! – заключил Борейко.

После разбора Холодовский и Суетнёв поехали на доклад к Никитину. Генерал сидел на веранде комендантского дворца с женою Шредера, которая с чисто институтским жеманством рассказывала обо всех событиях местной жизни, особенно подчёркивая свою роль блюстительницы нравов.

– Вижу, скучно жить в вашей крепости! Монастырь, да и только! – зевая проговорил генерал.

Госпожу Шредер покоробили его слова, но она сумела скрыть своё недовольство.

– Почаще надо устраивать вечера в собрании, ставить лёгкие пьесы без скучной морали, – продолжал Никитин. – Развлекать надо офицеров, а не читать им нудные нотации. Офицер не монах! Погулять ему не только можно, но и должно!

Наступило молчание. Командующий любовался морем, освещённым молодым месяцем. На воде чуть проступала серебряная полоска от его слабых лучей. По проливу двигались огоньки невидимых кораблей. Силуэты судов были погружены во мрак, и только по светлым точкам иллюминаторов да опознавательным огням угадывались их очертания. С моря веял приятный ветерок, насыщенный солёным запахом водорослей. Из сада доносилось неумолчное стрекотание цикад, в воздухе мелькали огоньки летающих светлячков.

– Хорошо у вас здесь летом! Совсем как на даче! Ни городской сутолоки, ни шума. Воздух чистый, свежий, – заметил Никитин.

– Зато зимой тут совсем глухо. Во время норд-остов неохота даже из дому выходить, – ответила Шредер.

Подъехал экипаж с Холодовским и Суетнёвым. Собеседница Никитина поспешила удалиться. Холодовский подробно доложил о разборе стрельбы.

– На завтра что у нас намечено? – справился командующий у адъютанта.

– В девять часов утра парад гарнизона крепости! – доложил тот.

– Ну, тогда можете быть свободны до завтра, – кивнул генерал Холодовскому и Суетнёву.

За отсутствием просторной площади в крепости парад решено было устроить вне её пределов. С утра на место прибыли линейные и начальник штаба крепости, который занялся расстановкой частей. На правом фланге стояли артиллеристы, крупные, загорелые. За ними – пехота. По сравнению со своими соседями она казалась мелкорослой и слабой. Солдаты выглядели затурканными и плохо отвечали на приветствие. На левом фланге находились минёры. Эти горбились, шевелились в строю и имели мешковатый, полуштатский вид.

Вопреки своему обыкновению опаздывать, Никитин на этот раз прибыл точно к девяти часам. Суетнёв оглушил его раскатистой командой, отдал строевой рапорт. Никитин пошёл по фронту, на ходу здороваясь с каждой частью. Роту Борейко генерал поблагодарил за прекрасную смотровую стрельбу.

После обхода войск последовал церемониальный марш частей. Его открыли артиллеристы. Широким шагом они быстро продвигались вперёд. Малорослая пехота едва поспевала за ними, ломая на ходу строй. Никитин хмурился и приказал пехотному батальону повторить марш после прохождения всех остальных частей гарнизона. Никто не ожидал такого позорного наказания.