Семья Звонаревых. Том 1

– Послал меня командир роты, поручик Борейко, купить кой-чего пожрать, а я заблудился, – соврал Блохин. – Туда пойдёшь – стреляют, в другую сторону подашься – тоже палят. С ног сбился… Год в Артуре воевал, три ранения имею, два креста получил, пошёл сполнять приказание командира и… Вашбродие, извольте на мои бумажки посмотреть, – протянул он свои документы офицеру.

– Посмотри, что там у него! – небрежно бросил офицер унтеру.

– Давай сюда, – подвёл унтер Блохина к фонарю и по складам принялся читать бумаги. Эта процедура заняла довольно много времени.

– А ты, часом, не переодетый цивильный? – подозрительно оглядел его унтер.

– Хочешь, портки скину и казённое клеймо покажу? – предложил Блохин.

Унтер распахнул его шинель и обыскал.

– Цивильные тебе ничего не давали?

– Да на какого лешего они мне? Говорю же, заблудился. Ведь впервой я в Москве, – уверял Блохин.

– Ну как, разобрался? – подошёл офицер.

– Так точно, Ваше благородие, – ответил унтер. – Бумажки хорошие. Видать, настоящий герой. Кровь в Артуре проливал…

– Всё равно расстрелять, чтобы не шлялся где не надо! – махнул рукой офицер.

– За что же, вашбродие? – перепугавшись не на шутку, насупился Блохин. – У меня жена, дети, за престол воевал, а тут расстрел незнамо за что!

– Ты артиллерист? – справился офицер.

– Так точно, вашбродь, артиллерист, Квантунской крепостной артиллерии бомбардир-лабораторист.

– Это ещё что за должность? – удивился семёновец.

– В лаборатории, значит, снаряды снаряжаем порохом или пироксилином, – объяснил Блохин.

– Всё ты врёшь, – не поверил офицер и обернулся к унтеру: – Позови-ка кого-либо из господ офицеров-артиллеристов. Сейчас разберёмся, что это за птица.

Подошёл артиллерийский поручик, и семёновец поделился с ним своими сомнениями относительно Блохина. Поручик просмотрел документы Блохина.

– Кто у тебя был командиром артиллерии? – спросил он.

Блохин назвал.

– А ротой кто командовал?

– Их благородие поручик Борейко.

– А какой он из себя?

– Здоровенный такой. Выше вас на голову, вашбродие. Водку пить был страсть здоров. Ведро выпьет и не пьянеет, – с уважением произнёс Блохин.

Офицеры захохотали.

– Герой, значит, вроде тебя? – усмехнулся семёновец.

– Правильно. Я этого Борейку знаю, вместе в артиллерийском училище были. Детина ражий и выпивох здоровый. Любого на курсе мог перепить и никогда пьяный не был, – проговорил поручик.

– Так точно! – поддакнул Блохин. – Да изранило их в Артуре. На двух костылях ходят и больше стакана водки не кушают! Беда, да и только!

– Морду он тебе часто бил? – справился семёновец.

– Без дела не дрались! А за дело и обижаться нечего, – дипломатически ответил Блохин.

– Правильно, – одобрительно кивнул поручик.

– Врёт он или нет? – спросил семёновец артиллериста.

– По-моему, нет! – твердо заявил тот.

Офицер-семёновец взглянул на Блохина, махнул рукой:

– Пошёл ко всем чертям! Чтобы духу твоего здесь не было!

– Покорнейше благодарю, вашбродь! – гаркнул Блохин.

Теперь Блохин старался не попадаться на глаза солдатам и особенно офицерам, хотя сам был в солдатской шинели.

Блохин за эти дни узнал все ходы и выходы на Пресне, но только на Пресне. Поэтому он и обратился к женщине с вопросом, как пройти к Патриаршим прудам.

– Проваливай к своим карателям, там тебе покажут дорогу в палачи, – злобно бросали ему в ответ.

– Ишь ты, сирота заблудшая, – провожали его хмурыми взглядами. – Плачет по тебе, палачу, пуля дружинника!

Раза два над головой Блохина со свистом проносились пули, неизвестно кем и откуда выпущенные. Но стреляли, видимо, по нему. Приходилось держаться поближе к стенам домов и мест потемнее.

– Слава богу, живы-здоровы! – облегчённо вздохнула Ольга Семёновна, увидев его.

Закрыв дверь, она провела Блохина в комнату.

– Ну, герой, здорово! – радостно встретил его Борейко. – Иди, чёрт рыжий, поцелуемся! Я, брат, всё знаю, можешь молчать. Эх, Филя, если бы не моя нога, если б вернуть прежнее здоровье, я бы ещё показал себя.

Открылась дверь, из соседней комнаты вышла Клава. Она была в Наташиной шерстяной кофте. Длинные тёмные косы, как змеи, спускались до самых колен.

– Здравствуйте, Филипп Иванович, – сказала она. – Как наши? Где они?

– Да, по-моему, всё в лучшем виде. У Ваганьковского кладбища видел Ивана Герасимовича и других… Потом я отделился от них, стал пробираться сюда.

– А Андрея не видели? – тихо спросила Клава.

– Андрея? Нет. Последний раз видел утром на баррикаде, он ещё приказал фугас заложить. А сам пошёл на Прохоровку. Говорит – посты надо снять, и боеприпасы опять же там…

Помолчали. Оля подошла к Клаве, накинула ей на плечи шерстяной платок.

– Ты бы прилегла, Клавочка. Может, уснула бы. Придёт Андрей, он тебя сам разбудит.

– Нет, дорогая, я уж посижу лучше. – Клава зябко закуталась в платок, удобнее уселась в кресле. Подобрав под себя ноги, замерла.

– А мы, брат, пойдем-ка на кухню, подзаправимся немного по-солдатски. Чай, голодный?

– Сейчас бы водочки самую малость да горяченьких щец. Во сне даже снились…

Борейко ловко подхватил костыль и, держась другой рукой за Блохина, захромал в кухню. Оля тоже пошла за ними, собрать на стол.