Семья Звонаревых. Том 1

– Нет… мысли разные, – отозвался Сергей Владимирович и повернулся на бок, лицом к ней. – Недавнее…

Порт-Артур… перед глазами. Говорят, на днях судебный процесс над Стесселем и его компанией начинается.

Варвара Васильевна сразу оживилась.

– Наконец-то, – вырвалось у неё облегчённо. – Только подумать: полтора года ведётся следствие! Видно, наш генералитет решил сделать всё, чтобы замять это дело.

Сергей Владимирович покачал головой.

– Замять этого «скандала в благородном семействе» никому не удастся. И наши, и заграничные газеты давно вывернули Стесселя наизнанку. Наша союзница Франция прямо обвиняет его в продаже русской крепости. Во французских газетах даже приводится сумма, полученная им от японцев, – что-то несколько миллионов рублей золотом.

– Какая низость – продавать свою крепость! – воскликнула возмущённо Варвара Васильевна. – Может ли быть прощение такому негодяю?

– Поживём – увидим, – вздохнул Сергей Владимирович.

– Тебя снова вызовут как свидетеля?

– Возможно.

– И что же ты будешь говорить?

– То, что может сказать каждый русский человек, которому дороже всего Родина – правду, – ответил Сергей Владимирович и, помолчав, добавил убеждённо: – Думаю, что все артурцы скажут то же самое… А их, вероятно, немало приедет в Питер на процесс.

– Папу, наверно, тоже вызовут сюда, хотя в его годы очень тяжело добираться из Владивостока до Питера, – заметила Варвара Васильевна.

– Пожалуй, со многими свидимся, – мечтательно промолвил Сергей Владимирович. – Уверен, что Борейко и Оля прикатят обязательно… Ну и Стаха с Лёлей надо ждать… Соберёмся снова все вместе… Блохина пригласим.

– А разве Блохина на суд не вызовут? – спросила Варвара Васильевна.

– Едва ли, – сказал Звонарёв. – Свидетели – исключительно офицеры. Вызывали лишь двух-трёх унтер-офицеров, стесселевских прихвостней. А ты же знаешь, как Филипп Иванович ненавидит Стесселя.

– Да, кстати, – спохватилась вдруг Варвара Васильевна. – На днях звонила мне Шура Блохина. У Филиппа Ивановича что-то произошло с администрацией завода… Его собираются увольнять, а Шура ждёт третьёго ребёнка… Надо как-то помочь им…

– Помочь, конечно, нужно, – согласился Звонарёв, – но… помогать надо осторожно… Филиппа уже дважды за политику арестовывали. Хорошо, что ему удавалось выйти сухим из воды.

– Филипп Иванович ведёт себя по отношению к семье возмутительно, – промолвила с негодованием Варвара Васильевна. – Уж лучше бы он не срывал её из деревни, да и сам сидел бы там. За плечами жена, дети, а он на рожон лезет, правду ищет, пока в тюрьму не угодит. Хотя бы ты попробовал его урезонить.

– Не буду! – категорически возразил Сергей Владимирович. – Филипп Иванович – честный, прямой человек, а такие, как он, ради правды готовы жертвовать всем. На заводах такое творится, что сам ангел взбунтуется. – С минуту Звонарёв лежал молча, обдумывал что-то, затем решительно сказал жене: – Ты, Варенька, сообщи Шуре, чтобы Филипп зашёл ко мне… Не на завод, а сюда, на квартиру. Потолкуем, обсудим, куда и как лучше пристроить его.

– Смотри, не наживи себе неприятности с ним, – предупредила Варвара Васильевна.

Звонарёв лукаво прищурился:

– Постой, постой, неужели ты, Варенька, трусиха у меня?

Варвара Васильевна вспыхнула:

– Я? Никогда в жизни.

– Ну, значит, вместе будем помогать Филиппу Ивановичу, – весело промолвил Звонарёв и громко зевнул. – Что-то на сон потянуло… Придётся вздремнуть…

Варвара Васильевна вышла из спальни. Старушка няня уже укладывала Надюшу спать. Вася в своей комнате усердно учил уроки: зубрил немецкие глаголы.

– Смотри, сама всё проверю, – напомнила Варвара Васильевна.

Вася тяжело вздохнул и забормотал:

– Граб… граб… гэграбэн… Их грабэ, ду грабст…

– Правильно, хорошо, – кивнула строгая тётка.

Вася шморгнул носом.

– Сейчас правильно, а как выйду к доске, всё перепутаю…

На его лице появилось такое страдальческое выражение, что Варвара Васильевна не удержалась от улыбки, сказала ободряюще:

– Не отчаивайся, всё будет хорошо.

Глава 10

Как-то вечером, незадолго до ужина, к Звонарёвым пришла Шура Блохина. Такая же высокая, как Варя, но шире её в плечах. Бедно одетая – потрёпанное пальто, старый выцветший платок на голове, дырявые валенки, – Шура выглядела значительно старше своих двадцати двух лет.

Варя сердечно встретила гостью, обняла, поцеловала её.

– Я на одну минутку… Я не буду заходить в комнаты, – смущённо проговорила Шура, но Варя заставила её снять пальто и платок и повела в столовую. Шура шла, тяжело переступая с ноги на ногу.

– Ты снова располнела, – заметила Варя.

Щёки Шуры покрылись густым румянцем.

– И не говорите, – промолвила она, застыдившись. – Через месяц ребёнка жду… Третьего.

– Тяжело тебе будет с тремя…

– Ничего, как-нибудь обойдётся, – вздохнула Шура. – Мы двоих-то старшеньких у моей матери в деревне оставили. Своя хата у неё, птица… Пенсию за отца получает – десять рублей в месяц. Жаль, не привык Филя в деревне, всё его в город тянет. Потому и переехали сюда.

– А как Филипп Иванович относится к старшему сыну? – поинтересовалась Варя.