Семья Звонаревых. Том 1

– Нет его уже… Помер час назад от лёгочного кровотечения. Четверо детей, мать-старуха и жена остались без копейки. Попросите Серёжу… пристроил бы он жену покойного уборщицей в контору… Хоть какой-либо заработок имела бы она. Сам-то Мартьянов был из «неблагонадёжных»…

– Жена-то и дети ни при чём. Не они же политикой занимались! – сказала Варя.

– Начальство злопамятно и бессердечно, – глухо проговорил Краснушкин.

Вернувшись домой, Варя уже не питала ни малейшей обиды к мужу. Наоборот, она чувствовала себя виноватой за свою необоснованную дерзость. Увидев её живой и невредимой, Сергей Владимирович тоже повеселел.

– Слава богу, наконец-то явилась, – вздохнул он облегчённо и поцеловал её в щёку. Варя не выдержала и расплакалась на плече у мужа. Пока он успокаивал её, она рассказала о всех своих похождениях. Всхлипывая, она попросила об осиротевшей семье Мартьянова.

– Хорошо, я постараюсь устроить вдову Мартьянова уборщицей в конструкторское бюро, – пообещал Сергей Владимирович. – Дадим ей рублей двадцать – двадцать пять, ну и на чаевых столько же набежит.

– Добрый мой, славный… – растроганно прильнула к нему Варя.

Глава 16

Краснушкин сдержал своё слово.

Спустя день в десятом часу утра он появился в квартире Звонарёвых.

– Узнал меньше, чем ожидал, – сказал он удручённо. – Директор института переслал министру просвещения донос какого-то Антона, что студентка Звонарёва является социал-демократкой, максималисткой и ведёт антиправительственную пропаганду. Приказано за вами, коллега, установить надзор. Держите, Варенька, язык за зубами, если не хотите улететь туда, куда Макар телят не гонял.

– По-моему, Антон это и есть Горемыкин, – высказала предположение Варя. – Он готов обвинить меня во всех смертных грехах. А Лоринговена вы не знаете? Он служит в градоначальстве чиновником для особых поручений.

– Слыхивал о таком, – вспомнил Краснушкин. – Специалист по провокаторам и провокациям. Кажется, из баронов. Промотался и теперь состоит на подножном корму департамента полиции.

– Его дочь учится вместе со мной, – сообщила Варя.

– Девушка с ласковым взглядом змеи по имени Маргарита? Лечил её от инфлюэнцы, и довольно успешно.

Умна, зла и мстительна. Опасайтесь её, коллега Варенька, – предостерёг Краснушкин.

Звонарёва рассказала ему о своем столкновении с Маргаритой.

– Похоже, что эта фурия постарается устроить вам подлость, – заключил по её рассказу Краснушкин.

– Как же мне быть? – спросила Варя.

– Есть два способа исправить положение. Первый – подружиться с Лоринговенами, второй – пойти на службу в департамент полиции, – посоветовал доктор.

Варю обидели эти предложения, и она категорически отвергла их.

– Тогда покидайте столицу, – сказал Краснушкин. – Езжайте, скажем, в Одессу, в Новороссийский университет или ещё лучше – в Варшаву. Среди поляков дышится посвободнее, чем здесь. Наконец, можно сбежать в Томск и таким образом сослать себя в Сибирь на поселение.

– Неужели вы думаете, что дело зашло так далеко? – встревожилась не на шутку Варя.

– Если не дошло, то может дойти, – заявил доктор. – Учтите это и старайтесь быть как можно осторожнее, особенно в речах.

…После беседы с Краснушкиным Варя держалась в институте очень настороженно, больше молчала, а если и вступала с кем в разговор, то взвешивала каждое слово. Всё время она ощущала в душе какое-то беспокойство, смутную тревогу. Сильно угнетало её и одиночество: около недели Блюмфельд почему-то не появлялась в институте. Наконец Юдифь пришла. Оказалось, что она болела и несколько дней пролежала в постели полуголодная, без присмотра. Против обыкновения Юдифь была довольно сдержанна и встретила Варю далеко не так, как прежде. Хотя Варя и заметила этот холодок, но, верная чувству товарищества, спросила с глубокой осторожностью:

– Где вы пропадали, Юдя? Я так беспокоилась о вас!

– Была больна, – сухо ответила Блюмфельд. – Болезнь для меня дело обычное, и вам не стоит тревожиться по таким пустякам…

– Мне необходимо поговорить с вами по некоторым вопросам, – сказала Варя дрогнувшим голосом.

– Едва ли чем-либо смогу вам быть полезна, коллега Звонарёва, – уклонилась от разговора Юдифь.

Варя поняла, что в их дружбе появилась трещина.

– Что ж, прошу извинить за беспокойство, коллега Блюмфельд, – обиженно промолвила Варя и отошла в сторону.

В течение всего дня Блюмфельд избегала встречи и разговора с Варей и только после занятий, выходя из института, осторожно сунула ей записку. На маленьком листке бумаги было написано:

«За нами усиленно следят и студенты и начальство. Не подходите ко мне, не заговаривайте со мной. Это может сильно повредить нам обеим».

Варя прочла записку и тут же, зло разорвав её на мелкие клочки, швырнула обрывки на землю.

– Что вы делаете? – испуганно воскликнула Блюмфельд и бросилась подбирать клочки бумаги.

– Жалкая трусиха! – пренебрежительно смерила её взглядом Варя и направилась к трамвайной остановке.

Через минуту её нагнала Юдифь.