Семинар по Кундалини йоге

Странность в том, что я видел изображения аджны, высшего, что вы можете вообразить, нечто по ту сторону даже крылатого слова. Можно вообразить, что человек вложит себя в слово и станет словом, как Иисус, ставший Логосом. Он отделился от Бога-Творца и отправился в мир, сияя как свет. Можно стать настолько отделенным, что перестанешь касаться земли. Человек тогда станет столь же творческим, как существо с золотыми крыльями в шаре или яйце – полностью обособленным. Я действительно видел такие изображения. Как вы помните, аджна-чакра – это мандала с двумя лепестками, которая выглядит как крылатое семечко некоторых деревьев. Она полностью очищена от всяких земных примесей; она почти невещественна и представляет собой чистый свет. Она производит впечатление того, что действительно обрело крылья. И я думаю, что идея крылатого яйца, или гомункулус во второй части Фауста, искусственный человечек, летающий в реторте, действительно является предчувствием такой возможности – человек, создавший себя снова в новой форме, как древние алхимики производили маленьких людей в своих ретортах. Это, опять-таки, я считаю символом аджна­-центра.

Сейчас это, конечно, полностью эмпирический подход. В нашем западном символизме это звучит банальное или гротескно, далеко от абсолютного совершенства Востока с его особым стилем и особой красотой. Мы на этой стадии с грубым опытом и грубым обычным опытом; мы далеки от всякой дифференциации – мы только начинаем видеть, что и у нас есть определенные переживания, которые близки к подобному символизму. Мы также знаем кое-что о цветовом символизме – например, что разные стадии всегда символизируются разными цветами. Мы знаем, что все эти красные вещи принадлежат к области ниже диафрагмы, где нет воздуха, и когда красный становится светлее, это немного выше диафрагмы, а когда он исчезает и преобладает голубой, мы приближаемся к ледяным областям изолированного сознания. И мы знаем, что темные цвета означают неясность, или зло, или страх, или тяжелую материю. А светлые цвета всегда дают представление о дифференцированных вещах, о вещах легких, иногда даже дешевых и отделенных. Так что наша последовательность цветов имеет практически типичное значение.

Все эти особенности восточных чакр – буквы, звуки, мантры, различные боги – все это, конечно, полностью отсутствует в нашем опыте. Но совершенно обычно, что каждая мандала имеет центр, где находится то, что не уловить; можно пытаться, но оно неуловимо. Видите ли, человек всегда чувствовал нечто, что ускользает от него, нечто к нему равнодушное; и это не обычная вещь, она всегда демоническая. Например, когда какое-то животное не удается поймать, индеец говорит: «Это нехорошее животное; это животное-знахарь и его вообще нельзя ловить». Животное-знахарь как оборотень; оно и божественное, и демоническое. Так что в нашей психологии вещи, которые нам не уловить – это обычно вещи, которым мы приписываем какой-то божественный атрибут. Потому центр мандалы, который и является целью рисования всей мандалы, это как раз та вещь, которая избегает нас, которую не привязать; человек всегда обманывается на ее счет. В центре находится невидимый бог.