Семиотическое исследование права в контексте постмодернизма

Отсюда напрашивается очевидный вывод – правовая культура, пространство правовой культуры, наряду с формой и субстанцией, является составной частью правовой системы (ср. подобную классификацию у Л. М. Фридмана). Впрочем, этот вывод очевидегн только с точки зрения человека, симпатизирующего модернисткому пониманию права; кроме того, схематизм провидения пунктирной линии между правовой культурой и другими условными частями системы влечет за собой затронутую Юргеном Хабермасом проблему разграничения «жизненного мира» или частной сферы субъективности и сферы «системы». Проблема вызвана активной экспансией системы в жизненый мир путем подмены естественных, культурных отношений на особые, нормативные отношения между членами общины. Становиться понятным, что в этом смысле правовая культура может разительно отличаться от правовой системы. Иначе говоря, правовая культура представляет собой, образно выражаясь, «среду действия», повседневный мир человека. В отличиии от этого, правова система порождает, социально конструирует свой субъект – субъект правовой системы. Перед постмодернистской юриспруденцией и семиотикой права в частности стоит диллема выбора исходной точки, в качестве которой может выступать сугубо правовая система, или же более универсальное понятие гражданской культуры права. Обоснование выбора определяется по большей части академическими симпатиями исследователя. Неоднократно упоминавшийся Б. С. Джексон сознательно отказывается использовать понятие «правовая система», и ставит во главу угла концепцию «семиотической группы». С другой стороны, используемое Р. Кевелсон понятие права как знаковой системы, несмотря на то, что в чем то перекликается с методологией правового систематизирования, все же находится в русле пирсовской традиции. Пирсовская семиотика трактует систему как некое подобие континуума, т. е монолитного целого, состоящего из знаковых отношений. Следовательно, находясь внутри границ метаязыка пирсовской линии семиотики права, нужно учитывать очевидный факт – система права выступает не просто в качестве правовой системы, а скорее  знаковой  системы, прав —это знаковая система. Слабые стороны применения понятия система права в академической дискуссии раскрываются тогда, когда речь заходит о целостности права. Действительно, целостность системы предстает как универсальное мерило устойчивости права. Поэтому системный подход используется как универсальная модель конструирования разнообразных по своему характеру знаковых отношений в правовой сфере. Наиболее убедительно в этом плане предложенное Никласом Луманном и Гюнтером Тойбнером смысловое наполнение термина «правовая система»: право как автопоэтическая система неизбежно предстает в виде замкнутой оперативной системы, которая, в отличии от окружающей систему среды, состоит скорее из нормативных, чем когнитивных элементов. Отсюда следует вывод, что нормативный режим элементов системы права определяется двояким характером самой системы – эта система, будучи открытой в когнитивнойм измерении, одновременно нормативно закрыта. Иэбавление от воочью видимого противречия основоположеники автопоетической теории права ищут в структурализме, а вернее, в приеме «структурных перемычек».