Сенешаль Ла-Рошели

Следующей галере, однотипной предыдущей, наш бортовой залп достался с дистанции две трети кабельтова. На этот раз и наводчики прицелились лучше, и галера на волне наклонилась от нас, поставив корпус ниже ватерлинии. Сквозь клубы дыма я заметил, как, подобно камешкам-блинам, ядра подпрыгнули на волнах метрах в двадцати от галеры и, пролетев под поднятыми темно-синими веслами с черными лопастями, прошили борт, выбросив в разные стороны обломки досок. Ниже ватерлинии образовался пролом шириной местами в одну, а местами и в две доски, и длиной метров пятнадцать. Галера накренилась на этот борт и словно бы замерла, раздумывая, крениться на противоположный борт или нет? Все-таки накренилась, но не сильно и резче, после чего опять завалилась на продырявленный борт и надолго замерла в таком положении. Я решил, что с нее хватит, после чего направил бригантину на третью галеру, чуть поменьше, одномачтовую и тридцатишестивесельную.

Следовавший за мной Ламбер де Грэ добил первую атакованную нами галеру. Она теперь лежала на борту, медленно уходя под воду. На баке и корме толпились лучники, размахивали руками и что-то кричали. Наверное, плавать не умеют. То ли зовут на помощь, то ли проклинают своих командиров, которые на большой и маленькой шлюпках гребли к другим галерам. За этими шлюпками и погнался Ламбер де Грэ, позабыв об остальных вражеских судах. С потопленных галер что возьмешь?! А на шлюпках удирают рыцари и оруженосцы, то есть, выкуп. Зато Мишель де Велькур и Анри де Халле успешно расколошматили по большой галере и направились к следующим.

Третий залп оказался менее удачным. Одно ядро вообще пролетело выше цели. Еще одно угодило ниже ватерлинии. Остальные попали в борт ниже того места, где по моим прикидкам сидят гребцы. Я приказал повернуть на ветер, чтобы сбавить ход и дать время комендорам на перезарядку и второй залп в эту галеру. На ней почему-то перестали грести, продолжая идти по инерции. С нее летели тучи стрел, которые метали лучники, выстроившиеся на носовой и кормовой платформах и на куршее.

— Первая и шестая пушка, зарядить картечью! — приказал я.

О том, что целить надо по лучникам, наводчики и сами уже знали.

Бригантина развернулась почти против ветра. Фок лег на мачту, то есть, прижался к ней, заставляя судно идти в обратную сторону. Бригантина еще двигалась вперед, но все медленнее. Ее корпус располагался под острым углом к курсу галеры, которая медленно выходила на наш траверз и вроде бы оседала все глубже. В ближнем к нам ее борту пробоины казались неопасными, а что еще натворили ядра, не было видно.

— Батарея, огонь! — крикнул я.

Каждый раз во время залпа мне кажется, что бригантина подпрыгивает тяжело, как грузный старый человек. На самом деле ее всего лишь немного смещает в сторону противоположную направлению выстрела. Этот залп с дистанции метров восемьдесят оказался очень удачным. С кормовой палубы и с куршеи словно сдуло лучников, а в борту галеры на уровне воды образовалась длинная и широкая пробоина. Видимо, точно такая же появилась и в противоположном борту, потому что галера перестала крениться и начал довольно быстро тонуть. К ее корме начали подводить баркас, который тащили на буксире.

Я оглядел «поле боя», чтобы оценить действия подчиненных и выбрать новую цель. Три другие бригантины добивали по галере. Остальные враги, развернувшись, стремительно гребли к своим «круглым» судам, которые сбивались в кучу, теперь уже готовясь не к нападению, а защите. Нападать на них я не счел разумным. Слишком большим куском можно подавиться. Нам бы доставить в ЛаРошель то, что уже захватили. Я приказал дать сигнал остальным бригантинам, чтобы оставались на месте, охраняли наши суда, которые, поняв, что опасность миновала, вновь заняли места в строю «линия» и пошли рекомендованным мной курсом.

Мы догнали шестнадцативесельный баркас, в котором сидело десятка два человек. Судя по доспехам, на веслах сидели и оруженосцы с рыцарями. Они поняли, что не смогут удрать, и сразу перестали грести.

Один из тех, кто сидел на баке и не греб, встал и, сложив руки рупором, крикнул:

— Мы сдаемся!

— Подойти к нашему борту! — приказал я.

Когда баркас ошвартовался лагом к нашему подветренному борту, мои матросы приладили штормтрап. По нему поднялись два рыцаря и пять оруженосцев. Остальные, незнатные, остались в баркасе. Их ведь не приглашали.

— Продырявить баркас, — приказал я своим матросам.

Один с топором спустился по штормтрапу и сноровисто, будто всю жизнь только этим и занимался, прорубил в днище дыру. После чего быстро поднялся на борт бригантины. Швартов баркаса смотали с утки и кинули оставшимся на нем людям. Плывите, ребята, куда сможете. Они стояли в носовой части баркаса и молча смотрели, как в него стремительно, фонтанируя, набирается вода. Бросив своих на тонущих галерах, они оказались в худшей ситуации, потому что их галера, скорее всего, тонуть будет дольше.