Сентрал-парк

Но в статье на четырех страницах в «Пари матч» описывалась драма самой Алисы: она выследила убийцу, но тоже стала его жертвой. По спине у Гэбриэла пробежал холодок: Вон едва не выпотрошил ее, убив несколькими ударами кинжала ее ребенка, и бросил Алису умирать в луже крови. Беда не приходит одна: ее муж попал в автомобильную аварию и был доставлен в ту же больницу, что и она.

Гэбриэл испытал такой шок, что его чуть не вырвало выпитыми перед этим двумя чашками кофе. Пока машина ехала по Восьмой авеню, он несколько минут сидел, уткнувшись носом в стекло. Почему судьба так к ней безжалостна? После всего, что выпало на ее долю, в возрасте всего 38 лет на нее обрушилась еще и болезнь Альцгеймера…

* * *

В лес небоскребов проникали первое лучи утреннего солнца. Проехав по Сентрал-Парк-Уэст, таксист высадил Гэбриэла на углу 72-й стрит, прямо перед западным входом в парк.

Психиатр расплатился с водителем и захлопнул дверцу. Было по-утреннему зябко, но безоблачное небо предвещало чудесный осенний день. Он огляделся. Движение набирало интенсивность с каждой секундой. Тележки с хот-догами и брецелями уже заняли свои места. Напротив «Дакоты» уличный торговец раскладывал на тротуаре афиши, футболки и всевозможные сувениры, посвященные Джону Леннону.

Гэбриэл вошел в парк и попал словно на необитаемую планету, окунулся в буйство природы. Миновав треугольный сад «Строубери Филдс», он дошел по тропинке вдоль озера до гранитного купола фонтана Черри Хилл. Все вокруг был залито чудесным светом утра, воздух был прозрачен и свеж, безлюдная чаща сменилась картиной оживления: он угодил в самую гущу изящного балета с участием бегунов, скейтеров, велосипедистов и просто горожан, вышедших выгулять своих собачек.

В кармане его плаща завибрировал телефон. Томас прислал эсэмэс со скриншотом – схемой парка, где было точно указано местонахождение Алисы Шефер. Беглянка все еще оставалась по другую сторону от моста, переброшенного через узкую часть озера.

Гэбриэл без труда сориентировался: за спиной у него были башни-близнецы «Сан-Ремо», впереди, чуть дальше – «Терраса» и фонтан «Бетесда», слева – украшенный завитушками длинный чугунный мост «Бау-Бридж». Пройдя по выкрашенному кремовой краской мостику через сужение пруда, он углубился в лес «Рэмбл».

Он еще никогда не заглядывал в эту самую дикую часть парка. Кустарник понемногу уступил место настоящим лесным зарослям: он оказался в чащобе из вязов и дубов, на ковре из мха и сухих листьев, среди высоких камней. Чтобы не блуждать зря, Гэбриэл шел, не сводя глаз со своего телефона. Трудно было поверить, что в какой-то сотне метров от людных кварталов живет своей жизнью густой лес. Чем непроходимей становилась чаща, тем слабее делался городской шум; в конце концов он и вовсе стих. Теперь было слышно лишь птичье пение да шелест листвы.

Гэбриэл то и дело грел себе дыханием пальцы. Он уже решил, что все-таки заплутал, как вдруг впереди появилась поляна.

Это было какое-то выпавшее из времени место, оберегаемое золотистым куполом из листьев огромного вяза. Свет в этой природной беседке был нереальный, порхающий, как будто небо отрядило вниз стаю бабочек с солнечными крылышками. В нос бил запах сырой земли и разлагающейся листвы.

Посредине поляны, растянувшись на скамейке, спала женщина.

* * *

Гэбриэл осторожно подошел. Действительно, это была Алиса Шефер, поджавшая ноги к животу и укрывшаяся кожаной курткой. Из-под куртки торчали края рубашки в засохшей крови. Гэбриэл встревожился, решив, что она ранена. Но, приглядевшись к ее одежде, он догадался, что кровь принадлежала, видимо, сторожу клиники Калебу Данну. Он нагнулся к молодой француженке и, едва не касаясь ее волос, вслушался в ее дыхание, потом засмотрелся на ее золотящиеся на солнце волосы, на изможденное лицо; из приоткрытых губ, пересохших и побелевших, вырывалось горячее дыхание.

Он поймал себя на неуместном волнении, уже в следующую секунду перешедшем в жар. Хрупкость этой женщины, сквозившее во всем ее силуэте одиночество отзывались в нем болезненным эхо. Хватило двух секунд, всего одного брошенного на нее взгляда, чтобы пробили сразу все три удара судьбы и чтобы он, подчинившись иррациональной силе, сказал себе, что сделает ради спасения Алисы Шефер всё. И даже больше.

Нельзя было терять ни минуты. Он с максимальной осторожностью обыскал все карманы ее куртки и нашел бумажник, пару наручников и пистолет Калеба Данна. Пистолет он ей оставил, наручники и бумажник забрал. В бумажнике обнаружилось полицейское удостоверение Шефер, фотография кудрявого блондина и копия экограммы.

Дальше-то что?

Он лихорадочно соображал. В голове уже сложился сценарий – совершенно безумный. Интрига забрезжила сама собой еще в такси, под джазовое пианино, звучавшее по радио, потом окрепла при чтении статей о серийном убийце Воне и при раздумьях о ретроградной амнезии Алисы, отрицающей свое заболевание.