Сепар

И бывшая учительница, не слушая слабого сопротивления Варвары, пошла вперёд, уверенная, что та идёт за ней. Варвара послушно шла, держа на руках пса.

– Вам, наверное, хочется ванну принять? – спросила Марина Дмитриевна, когда женщина сняла куртку и размотала головной платок. Это был вопрос, но он звучал как приказ. Варвара наклонила голову в знак согласия.

Пока Варвара мылась, Граф сидел под дверью ванной комнаты и тихо поскуливал. Хозяйка квартиры положила у его передних лап сосиску, пёс понюхал, но к сосиске не притронулся и продолжал посвистывать и поскуливать. Марина Дмитриевна постояла возле него, вздохнула и отправилась назад на кухню.

Минут через сорок Варвара вышла из ванной комнаты с порозовевшими щеками, в махровом халате хозяйки дома. Граф радостно завизжал и проглотил сосиску. Варвара прошла по приглашению хозяйки на кухню и села на табурет возле обеденного стола.

Скромна была кухня бывшей учительницы. Кроме кухонного стола, покрытого весёленькой клеёнкой, и двух табуретов стоял в ней старенький посудный шкаф, эмалированная белая мойка одиноко лепилась к серой стене, как ласточкино гнездо. Главной здесь была газовая печка с двумя конфорками и духовкой. Из этой пышущей жаром духовки хозяйка вынула противень, на котором красовались румяные пышки.

– Будем пить чай! – объявила Марина Дмитриевна.

Чай был налит в фаянсовые кружки с сиреневыми цветочками, и женщины приступили к чаепитию. Скромен и трогателен был их воскресный завтрак. Варвара пила чай истово и бесшумно, чем заслужила молчаливое одобрение своей покровительницы. Марине Дмитриевне не терпелось расспросить незнакомку о том, почему она ночевала в подъезде, но она сдерживала своё любопытство, понимая, что оно может быть неприятным для Варвары. Варвара, в свою очередь, понимала, что следует как-то объяснить своё положение. Так, некоторое время они пили чай молча, но наконец Варвара первой нарушила молчание и сказала только одну фразу, которая сразу всё объяснила:

– Я из Донбасса!

– Беженка?

– Беженка!

– Но для вас, таких, есть ведь специальные центры. Вы туда обращались?

– Есть. Обращалась. Меня направили в Тулу.

– В Тулу! И как же вы очутились в Волгограде?

– Это длинная история, – со вздохом сказала Варвара.

– А нам куда торопиться? Рассказывайте всё по порядку.

До войны Варвара жила хорошо. Она считала, что хорошо, зажиточно. У них с мужем был свой дом, три комнаты, и кусочек земли с плодовыми деревьями: яблонями, грушами, вишнями и черешнями. Часть земли была отведена под огород. Варвара занималась домом, садом и огородом, а муж Михаил работал электриком на шахте. Денег хватало, и даже удавалось понемножку откладывать на чёрный день. Варвара держала кур, делала закрутки, и каждую осень полки в подвале ломились от банок с солёными помидорами, огурцами, перцами, квашеной капусткой, компотами. Были свои картошка, лук, свёкла, яйца. Куриное мясо Варвара консервировала. И понемножку гнала самогон, чтобы было что выпить по праздникам. Словом, дом был полная чаша.

Одно было плохо: у Варвары и Михаила не было детей. В молодости это их огорчало, но потом они привыкли, что детей нет и не будет. Они помогали своим племянникам, двоим со стороны Варвары и одному со стороны Михаила. Давали им фрукты и овощи со своего огорода, делились банками с куриными консервами. Так тихо и мирно они жили и, наверное, так бы и состарились в своём уютном доме, но жизнь распорядилась иначе. А распорядилась она нехорошо и несправедливо.

В Донбассе началась АТО – антитеррористическая операция. Варвара поначалу не особо вникала в суть, кто против кого и кто эти самые «террористы». Но когда оказалось, что их сосед справа, Николай Николаич, а попросту Колян, охранник на местной ТЭЦ, с которым по праздникам Михаил опрокидывал стаканы самогонки за одним столом, ушёл в ополчение и, стало быть, стал, с точки зрения новых киевских властей, террористом, Варвара задумалась. Но когда оказалось, что их сосед слева, водитель автобуса Владимир Иванович, а попросту Вован, который был в компании Коляна и Михаила третьим, тоже ушёл в ополчение, Варвара задумалась ещё крепче.

– Мишаня, – спросила она за ужином, – какие же Колька и Вовка террористы? Обычные же мужики. И дети у них.

К её изумлению, муж побагровел и, отбросив вилку, заорал:

– Террористы и есть! Они Украину хотят развалить! Мать их! Донбасс отделить они хотят! К России хотят Донбасс присоединить. Как Крым! Сволочи!

Варвара никогда не видела мужа таким разъярённым. Она глядела на него во все глаза и не осмеливалась заговорить.

Муж взял вилку, злобно проткнул картофелину и выдохнул:

– Кацапы проклятые! Чтоб вы Крымом подавились!

Варвара никогда прежде не задумывалась, кто они с Михаилом по национальности. Жили себе и жили. Жили дружно – и вот на тебе!

– Мишаня, – кротко сказала она, – а я-то ведь русская. Я что, тоже террористка?

Михаил сопел, не поднимая глаз, и кромсал вилкой картофелину.

– Мишаня, – так же кротко сказала Варвара, – а ты ведь тоже русский.

Муж поднял на неё глаза. Тяжёл был взгляд его голубых глаз.